паузу, после чего продолжил:
– Так вот, в этом лучшем из всех миров месте…
– Крутить твои уши! Но его же нет ни в одном из миров! – тотчас хмыкнул Ходерхайм, отвлекшись от любимого пойла.
Тонкие брови рассказчика почти сошлись на переносице. Воздух над столом стал чуть слышно потрескивать. Некоторые слушатели опасливо отодвинулись подальше. Весельчак несколько стушевался и демонстративно принялся за гэль.
– Именно здесь, в таверне “Междумирье”, и начнётся наша история! – торжественно закончил вступление Лайтли.
– Та ещё забегаловка! – буркнул Делвин. Треск усилился. Ходерхайм поднял глаза и наткнулся на ледяной взор Альмистеля. – Тудыть! – выдохнул он, ныряя под стол.
На мгновение разминувшись с блестящей лысиной, ослепительно сверкнула крохотная оранжевая вспышка. Раскалённый воздух тревожно заколебался, а недопитый гэль обратился в облачко летучего пара…
Плёвое дело
– Карлик? Я!? Да как ты посмел такое брякнуть!? Кирку тебе глотку, если ещё хоть раз посмеешь меня обозвать! Я потомственный квэйн, побывавший во множестве миров, сменивший уйму обличий, гроза злодеев всех полов и расцветок! – бушевал Делвин, свирепо раздувая ноздри и сверля взглядом крестьянина в бедной, но опрятной одежке.
– Ну-ну, дружище, не горячись! – увещевал товарища Альмистель. – Хвататься за секиру и ломать мебель точно не стоило. Этот господин, должно быть, всего лишь имел в виду, что твои воплощения имеют на тебя некоторое влияние, которое ввело его в заблуждение, вследствие чего он и допустил эту досадную оговорку! Верно ли моё предположение, уважаемый?
Острый, как стрела, взор Лайтли упёрся в незадачливого собеседника.
– Да-да, монсеньёр, именно так! Прошу меня простить, господин дворф… э-э-э квэйн! – поспешно закивал незнакомец. Круглое простецкое лицо побледнело, его усеяли крупные капельки пота. Мужчина утёрся рукавом, сдвинув чёлку, отчего на лбу над правой бровью показался странного вида шрам. Тело сотрясала мелкая дрожь, а в испуганно вытаращенных глазах ясно читалось желание оказаться на другом конце света.
Глядя на крошево из осколков и щепок, в которое разъярённый крепыш превратил обеденный стол, несчастный крестьянин успел тысячу раз раскаяться, что послушался совета обратиться к этим двум сумасшедшим. Но отступать было слишком поздно. Мужчина попытался взять себя в руки и добавил:
– Это всё гэль!
– Ха-ха! Твоя правда, сын борова, хоть и верзила, а смекалистый! – осклабился Делвин во все сорок крепких зубов. Он очень гордился, что никто не сумел выбить хоть один из них; а потасовок Ходерхайм повидал на своём веку немало. Окончательно позабыв про вспышку гнева, он добавил: – Так что за проблема, дружище?
***
– Интересно, где это мы оказались? – полюбопытствовал зеленокожий великан, широко шагая и с интересом оглядываясь по сторонам.
