по всему, Франциска Геринг, молодая жена, предавалась страсти в объятиях фон Эппенштайна… Да, доказать никто уже не сможет, но разве внешность моего отца не прямое тому доказательство? Впрочем, меня там не было… Этот замок, Фельденштайн, по просьбе Германа фон Эппенштайна в 1937 году передали во владение другому Герману – Герингу. Ну а сегодня это уже собственность Германии.
– Кстати о собственности. Тебя не задевает тот факт, что ты тут, в этой Лиме, разбиваешься в лепешку, чтобы заработать, а могла бы быть владелицей замков, допустим…
– Маутерндорф! – выкрикивает Элизабет, отдергивая руку от бутерброда так, словно тот накалился до предела. – Мой Маутерндорф! Тот самый, где отмечали свой медовый месяц родители. Теперь он принадлежит федеральной земле Зальцбург. Этот замок, второй по счету, фон Эппенштайн тоже завещал Герману Герингу. Но после войны или в самом ее конце можно было заключить какой-то хитрый договор или оформить наследство, согласно которому замок, по воле Германа, поступил бы в распоряжение отца… Да и вообще Альберт после войны мог бы попытаться доказать, что фон Эппенштайн – его отец. Они ж похожи.
И тут Элизабет подмигивает мне – мое предположение о том, что, возможно она дочь Германа, не дает ей покоя. Или она и сама допускала такую мысль?
– Разве, если отбросить всё и пофантазировать, замок не должна была унаследовать Эдда?
– Я просто не юрист. И отец мой в плане собственности и денег всегда был простофилей: он мог бы попросить Германа оформить нужные бумаги. А я… я могла бы быть владелицей замка…
В волнении, захлестнувшем ее от такого альтернативного развития событий, Элизабет не замечает, как уже вовсю, яростно двигая челюстями, жует бутерброд, сея вокруг себя крошки:
– Я была в Германии и Австрии как турист два года назад. И специально отправилась на экскурсию в Маутерндорф. В свое время там висела голубая тарелка с гравировкой «Здесь жила Франциска Геринг», это моя бабка. У меня даже есть фото, которое мне прислали друзья. Но тарелки в замке больше нет! Мне сказали, что ее сняли. Уж кому она там мешала? Теперь даже на экскурсии по замку тебе ничего не расскажут про фон Эппенштайна (который, кстати, вложил огромные средства в его реставрацию), а уж про Герингов – тем более. Последним по счету жителем замка называют какого-то монаха, но это было задолго до Первой мировой. А после него – как будто никого не было! Вот тебе и вся история.
– Так что с замком-то? Тебе он понравился?
– Очень даже. – Элизабет возбужденно кивает. – Я даже камушек оттуда утащила!
– Камушек?
– Ну да. Подобрала камушек от замка и храню его дома. В память о Маутерндорфе, который мог быть моим. Смешно?
Мы спускаемся к пляжу. На улице + 15° С, и пуховик Ренцо кажется мне, девушке из северной страны, совершенно неуместным. Песчаный пляж пуст, и кроме нашей большой интернациональной компании тут никого: лишь десятки отчаянно орущих чаек,
