Теперь они стояли у гроба вместе с другими родственниками, держали как все в руках свечи, крестились, устало и отрешённо.
Дед – чеченец по национальности – человек не воцерковленный, даже более того не крещённый – осенял себя крестным знамением крайне неумело, неправильно, делал это впервые в жизни, но все присутствующие тактично старались этого не замечать. Он держал свечу в правой руке, при этом пытаясь перекреститься левой, впрочем и это получалось как-то культяписто, без всякого соответствия серьёзности момента. Одна молодая родственница, стоявшая рядом, шёпотом подсказала деду:
– Иса Усманович, свечку-то в левую руку возьмите, а креститесь – правой. Тремя пальцами, сверху – вниз, справа – налево…
Он машинально кивнул, понял – не понял ли, но переложил свечу в левую руку, сжал большой, указательный и средний пальцы и перекрестился.
«…и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом… к-ха, к-ха… мы, оставшиеся в живых, вместе с ними… к-ха, к-ха… восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так… к-ха, к-ха… всегда с Господом будем…», – простужено речетативил батюшка, в такт молитве покачивая кадилом, в комнате было душно, густо чадили свечи, люди крестились, и искренние выражения скорби и сочувствия неподвижно застыло на их грустных лицах.
…Из детства Иса помнил немногое. Пожалуй, более всего, запало ощущение чистого горного воздуха, который вдыхаешь, точно родниковой воды испробовал, и пьёшь, пьёшь бесконечно, да ещё – то неповторимое притяжение бездонной синевы над горами, в которую хочется смотреть и смотреть, пока весь целиком в ней не растворишься.
И двух лет ему не было, когда в феврале 1944 года, пороизошли знаковые для целого народа события. Ровно в два ночи во всех городах и аулах Чечни сотрудники НКВД по радио получили кодовый сигнал «Пантера». А в шесть часов утра военные уже стучались бесцеремонно во все дома и грубо будили хозяев. Так началась в Чечне заранее подготовленная высшим руководством НКВД операция «Чечевица». Без всяких лишних объяснений, без тени всякого понимания и сочувствия, военные выделяли ничего не подозревающим, полусонным людям на сборы условно два часа, впрочем, и это время редко выдерживалось полностью, а потом буквально заталкивали их в грузовики и везли на ближайшую железнодорожную станцию. Там испуганных людей, опять же без всяких разъяснений, сразу грузили в телячьи «теплушки» и, не мешкая, отправляли состав куда-то за Урал, куда именно никто из отправляемых не ведал, потому как хранились все детали операции в величайшей тайне.
Тогда им, переселенцам, на семью разрешили взять с собой до пятисот килограммов груза, но поскольку фактически времени на сборы не было, большую часть вещей пришлось оставлять дома. К тому же в каждую тесную «теплушку» набивали тогда до пятидесяти человек переселенцев вместе со всем имуществом, и если у кого-то пожиток было слишком много, их излишки бросали здесь же на перроне…
Надолго остались в памяти и те детские ощущения бесконечного,
