объединение могло бы укрепить славянскую часть населения, которое все еще преобладало в этих австрийских провинциях, и заново установить контакт между северными и южными славянами, разделенными из-за продвижения немцев и венгров. Но было бы анахроничным толковать политику Пржемысла Отакара II с точки зрения этнического национализма. Даже в своем славянском королевстве он настолько сильно благоволил немецкой колонизации, как и его предшественники, что утратил поддержку чехов в решающей борьбе с третьим соперником – Рудольфом фон Габсбургом, хотя в критический момент воззвание, адресованное всем польским князьям, подняло вопрос об общей обороне славян от тевтонцев.
Изначально борьба Пржемысла Отакара II с основателем Габсбургской династии не имела ничего общего с какой-либо национальной неприязнью и не была мотивирована проблемой австрийского престолонаследия. Во время долгого междуцарствия после падения Гогенштауфенов честолюбивые замыслы короля Чехии устремлялись гораздо дальше; он надеялся на то, что его выберут королем Германии и он таким образом получит императорскую корону при поддержке папской власти. Такое решение сделало бы узы, связывающие Чехию и ее новые австрийские владения со Священной Римской империей немецкого народа, еще крепче, чем раньше, хотя под властью династии славянского происхождения характер империи мог бы претерпеть весьма существенные изменения. Только тогда, когда этот план провалился и выборщики предпочли выбрать менее могущественного правителя в лице графа Габсбургского, Пржемыслу Отакару II пришлось защищать по крайней мере свои австрийские приобретения от притязаний Рудольфа, намеревавшийся создать там наследные владения, в которых столь остро нуждалась его семья.
Даже ограниченная «австрийским вопросом», эта борьба имела долгосрочное значение для Центральной Европы. Победа Пржемысла Отакара II включила бы Австрию с ее славянскими провинциями в восточную – ненемецкую часть Центральной Европы, и власть Пржемысловичей осталась бы настолько большой, что сюзеренитет империи стал бы совершенно фиктивным. Но когда в 1278 г. после ничего не решающего договора, заключенного двумя годами ранее, король Чехии был разгромлен и убит в битве у реки Моравы к северу от Вены (битве у Сухих Крут), Австрия, которой завладела новая имперская династия, имеющая немецкие корни, стала базисом не только для влияния Габсбургов на империю, но и для династической политики немецких Габсбургов в Центрально-Восточной Европе даже за пределами империи и Дунайского региона.
Разумеется, были перспективы на будущее. Сразу же пришел конец власти чехов, особенно в период несовершеннолетия сына Пржемысла Отакара II Вацлава II, и, соответственно, начало расти немецкое и имперское влияние в этой славянской стране, которое через Чехию и Моравию проникло даже в Польскую Силезию больше, чем когда-либо раньше. Под давлением Альбрехта I, второго Габсбурга на имперском троне, его младший брат Рудольф был даже на какое-то
