придут, я им ключи дам, вдруг получится. Потом найду тебя. Беги скорее, пока город весь не ушел.
– Я лучше еще попробую, – сказала девочка, подумав.
Она снова зашуршала ключом в замке. «Упрямая мелкая бестолочь», – подумал Горбач.
– Слушай, я не очень с детьми умею разговаривать, – сказал он. – Я не знаю, стоит ли материться при детях, хотя очень хочется, и как вот этих самых детей надо в чем-то убеждать. У меня своих пока нет.
– Какие ваши годы, – заметила девочка.
Она продолжила шуршать ключом. От напряжения вспотела и раскраснелась.
Горбач вздохнул. Кажется, придется призвать на помощь все свое небогатое красноречие. Как заставить девчонку бежать отсюда? Если придут эмиссары, то конец обоим.
– Дело не в этом. Просто беги, пожалуйста, к обозам. Здесь очень опасно. Ты смогла прогнать одну тварь, но если их сейчас придет десять? Они нас обоих убьют. Ты очень хорошая девочка, ты мне очень помогла, отогнала эмиссара. Считай, мы в расчете за тех собак.
– Вы дурак какой-то, – сказала девочка.
«И правда дурак», – подумал он.
– Представляешь, каково мне будет, если из-за меня тебя убьют? – спросил Горбач.
Девочка услышала его и на секунду замерла. В тот же момент ключ с хрустом вошел в скважину, и она едва не упала.
– Вошел! – завопила она.
– Ура! – заорал Горбач.
На эмоциях он попытался потрясти кулаками в победном жесте, но охнул и опустил травмированную руку.
– Крутится! – сказала девочка с восторгом.
– Ты молодец!
– А вы говорили – беги, беги, – сказала девочка.
– Я все равно был прав, – сказал Горбач.
– Нет.
– Да что же ты все время споришь? – спросил Горбач.
В ответ девочка только глубоко вздохнула.
Погнутая дверь не сразу раскрылась. Еще несколько минут Горбач с девочкой общими усилиями пытались выбить ее из коробки – хоть и открытую, но плотно застрявшую. Девочка тянула дверь на себя, а Горбач, как атлант, толкал ее снизу. От нервов и усилий девочка выглядела изнуренной и дышала тяжело, словно долго бежала.
– Сейчас бы обратно тварь эту, – сказала девочка и хихикнула. – Чтобы с дверью помог.
– Он бы ее быстро выбил, – согласился Горбач из-за решетки. – Стой, стой! Поддается! Отойди от двери, я толкну.
Железная крышка распахнулась. Горбач наконец-то выпрямился в полный рост – спину заломило. Он вздохнул, втянув в себя запах гари и огня.
Плац выглядел грустно. Офицерский корпус уцелел, но хлипкие бараки выгорели почти полностью. Хозблок горел до сих пор – в воздухе отчетливо пахло химикатами. Горбач насчитал восемнадцать трупов. Кто-то задушен, на их шеях красные следы. У некоторых не было глаз, словно кто-то выдавил их пальцами. Тот парень, чья рука упала на крышку зиндана, с татуировкой, лежал и смотрел в небо. В остекленевших глазах застыл ужас. Рот был разорван, будто кто-то ухватил
