само сообщение какое-то бессмысленное. Это явно сигнал тревоги. Коннор в беде.
– У кого это – «у нас»?
Гостья качает головой и ковыряет землю носком туфли, как маленькая.
– Нельзя рассказывать. – Она вглядывается в Льва, щурясь на солнце. – А ты всё ещё можешь взорваться?
– Нет.
Девушка пожимает плечами.
– Ну да, конечно. Ладно, я обещала передать тебе, я и передала. А сейчас мне нужно идти, пока брат не обнаружил, что меня нет. Приятно было познакомиться, Лев. Ты же Лев, правда? Лев Колдер?
– Гаррити. Я сменил фамилию.
Она одобрительно кивает:
– Понятно. Ясное дело, тебе не хочется иметь ничего общего с семьёй, которая вырастила тебя, чтобы отдать на разборку. – Девушка поворачивается и решительно топает к машине.
Сначала Лев собирается устремиться за ней, сказать, что он тоже хочет остаться в Хартсдейле; но даже если девушка и поверит ему, в автомобиль лучше не соваться. С Коннором неладно; не хватает ещё и ему, Льву, влипнуть в неприятности по своей собственной глупости.
Вместо этого Лев торопится к старому школьному автобусу и забирается на капот, потом на крышу, лавируя между проржавевшими насквозь участками. С этого наблюдательного пункта он видит, как взметается пыль из-под колёс «тандербёрда», пока машина не сворачивает налево на асфальт. Лев провожает её взглядом до того момента, когда она исчезает по направлению к Хартсдейлу. Теперь юноша может отправиться в городок и бродить по улицам, пока не найдёт приметный автомобиль.
Может, Коннор и хочет, чтобы Лев ушёл без него, но Коннору следовало бы лучше знать своего друга.
Моя бабушка не любит говорить об этом, но она помнит времена, когда на улицах горели автомобили, а решётки на окнах не обеспечивали безопасности. Она помнит, как дикие подростки терроризировали окрестности, и никому не было от них спасения.
И вот теперь история повторяется. Параграф-17 выпустил на улицы тысячи неисправимых семнадцатилетних хулиганов и установил серьёзные возрастные рамки, которых должны придерживаться родители, решившие отдать детей на разборку.
На прошлой неделе одного мальчика в моём квартале закололи ножом по дороге в школу. Боюсь, я могу оказаться следующим.
Звоните и пишите вашему представителю в Конгрессе уже сегодня! Скажите ему, что выступаете за пересмотр Параграфа-17. Сделайте улицы наших городов безопасными для таких детей, как я!
Лев пускается на разведку. Стоит обжигающая жара. Он прячет лицо, но смотрит в оба. «Тандербёрд», как заметил наблюдательный юноша, был грязен – значит, стоит не в гараже, а на всех ветрах; вот только Хартсдейл, в отличие от большинства американских городов, кварталы которых представляют собой более или менее ровные квадраты, оказался крысиным лабиринтом, и систематическое прочёсывание
