такие пироги?» Дау рассмеялся: «Корочка, она так сказала из-за твоей красоты!» – «Нет, Дау, меня она восприняла как предмет. В этом есть большой смысл. У меня, вероятно, очень легкомысленный вид».
Глава 8
В больнице я всегда напряженно ждала визита главврача, который ежедневно информировал меня о состоянии Дау, надеясь, что он войдет и скажет: «Ваш муж пришел в сознание!» Ведь в литературе, в театре, в кино, где очень талантливые люди стремятся воспроизвести жизнь такой, как она есть, все тяжелобольные наконец открывают глаза, приходят в сознание, тревоги исчезают, возвращается счастье. Мне пришлось убедиться: в жизни все сложней, жизнь бывает жестока! Доброта, терпимость, человечность, где вы?
Наступил день операции. Лежа на операционном столе, чувствую: главный хирург больницы АН СССР вводит местный наркоз совсем не в то место груди, где находится моя опухоль. Пытаюсь помочь:
– Доктор, там, где опухоль, есть большой след от пункции онкологов.
Хирург Романенко заорал:
– Не мешать, не разговаривать, не вам меня учить, работаю по карточке, все знаю!
Ночью бинт сполз, и я легко обнаружила свою нетронутую опухоль. Утром зашел Романенко:
– Как себя чувствуете после операции?
– Доктор, моя опухоль осталась при мне.
– Не может этого быть!
– Посмотрите, вот опухоль, на ней яркий след пункции онкологов.
– Да, и очень большая опухоль! А что же я вам вчера вырезал?
– Вам, доктор, лучше знать.
– Вы не возражаете, если я сейчас же возьму вас в операционную? Через полчасика за вами приедет коляска.
За эти полчаса все хирургическое отделение высыпало в коридор. Все знали: вчера удалили опухоль, а сегодня снова везут в операционную, следовательно, дела плохи! После операции пришла Майя, очень испуганная:
– Кора, я уже все знаю! Тебе делали повторную операцию и полностью удалили грудь!
–Откуда ты это взяла?
–Уже весь институт об этом говорит. Неужели это сплетня?
–Да нет. Вчера хирург ошибся. Сам не знает, что вырезал. А сегодня он сказал, что это настоящая опухоль, и послал на анализ.
– Тебе сказали, когда будет известен результат анализа?
– Сказали, но я не помню.
– Не боишься положительного анализа?
– Нет, всю жизнь хочу умереть раньше Дау. Майя, ты была у Дау? Как он?
– Все так же. Сказали: будет жить. Но в сознание не приходит.
– Майя, а что говорит Федоров?
– А он не разговаривает. Ему говорить некогда. Он боролся со смертью. Он 14 суток не отходил от Дау, ел, спал на ходу, на 15-е сутки заявил консилиуму: «Теперь Ландау не умрет». После такого подвига наконец вышел из больницы, чтобы отоспаться за все две недели.
– Майя, но сейчас-то он бывает у Дау?
– Бывает – не то слово. Он отходит от Дау только спать домой.
– Теперь
