грустно. Ведь если ты меня разлюбила, то я просто не знаю, как я смогу жить дальше.
Здесь все время очень холодно – 20—30. Поэтому я никуда не хожу. А когда торчишь дома, вспоминаешь все грехи в смысле серости жизни. Адка мощно обхамила – условились с ней по телефону зайти около 4-х, а в пол пятого ее не было дома – не дождалась. Так что я даже не видел ее. Танька держит себя весьма неопределенно. Других даже не пытался увидеть.
Крепко целую тебя, хотя и «характерную», но совершенно чудную девочку.
30.I.40
Корунька, родная. Ну как тебе было не стыдно говорить мне такие вещи по телефону. Я уже узнал у Лелиного отца все подробности. Оказывается, ввиду трудностей с транспортом, выдают билеты в Москву только командировочным. Само собой, что это не означает никакого запрещения въезда в Москву. Что касается вопроса по существу, то не говоря о том, что это несомненно временная вещь (которая, кстати, уже раз была), я убежден, что мне всегда разрешат привезти в Москву мою жену (хотя бы через Академию Наук). В общем, по этому поводу можешь не беспокоиться.
Но самое главное – это вопрос о твоем здоровье. Имей в виду, Корунька, что я совершенно всерьез никогда не прощу тебя, если ты сейчас будешь трепать свое здоровье, и так достаточно подорванное. Я действительно очень виноват в том, что в свое время ограничился одними уговорами, а не заставил тебя поехать полечиться и отдохнуть. Правда, не думаю, чтобы ты по этому поводу имела основания писать (хотя бы и зачеркивая потом), что я больше думал о чем-либо другом, чем о твоем здоровье, но факт остается фактом, а то, что ты сама ничего не хотела делать, конечно, для меня плохое оправдание. Тебе во что бы то ни стало надо поехать на курорт и всерьез полечиться.
Корунька, любимая. Как я соскучился по тебе, по всей Корушке от волос до кончиков ног. Не вздумай, впрочем, из-за этого раньше приезжать. Перед тем как приедешь сюда, твое лечение в харьковской поликлинике должно быть полностью закончено. Отсюда ты должна сразу же поехать на курорт. Спишись об этом с Верой, если Сергей сможет достать тебе путевку. Лучше всего будет, если ты проведешь здесь недели две. Тогда можно будет в последний раз пообращаться с тобой как с любовницей и вводить кооперативный стиль уже после твоего возвращения с курорта. Как с перевозкой твоих вещей?
Мои дела в довольно жалком состоянии. Танька ведет себя довольно кисло. Единственным утешением была одна ленинградка, которую я слегка осваивал в Теберде и которая мило держала себя. Но, во-первых, она была здесь всего два дня и уехала в Ленинград, а, во-вторых, я не уверен, что она 2-го класса.
Корунька, дорогая. Временами мне кажется, что хорошо, что ты будешь рядом под руками (во всех смыслах), но с другой стороны – а вдруг ты застрадаешь. Смотри!
Крепко целую тебя, Корушка.
P.S. Никаких твоих писем после первых двух не было. Сколько моих писем ты получила?
23.II.40
Корунька, родная. Получил два твоих «красных» письма. Ты спрашиваешь меня, в какой
