из наших. Выздоравливай. Мы еще встретимся.
Засим охранители вежливо распрощались и ушли, оставив корзинку дивно пахнущих роз.
Устав от общения, я опять было задремал, но заглянувшая вскоре сиделка почистила душистый апельсин и стала скармливать его мне в рот по одной дольке. От дольки себе категорически отказалась. Затем напоила вкуснейшим морсом из баклажки и спросила, приму ли частного поверенного, у которого какое-то личное дело. Получив согласие, ввела щуплого человечка, и тот сразу, без предисловий, принялся меня улещать:
– Ваше благородие…
– Не льстите. Я не имею чина, а так титуловать гимназиста не положено.
– Э… Виноват. Молодой господин, вы сильно пострадали, и будет справедливо, если получите достойную компенсацию за сколь тяжелую, столь и случайную травму. Мало того, малолетние драчуны просто обязаны будут понести достойное наказание за то, что они сделали. Случилась драка, и за это, но только за это, они готовы ответить. То, что взяли ваши вещи, было глупой детской шалостью, а удар по голове стал просто трагической неожиданностью…
– Короче можно? Я не в том состоянии, чтобы слушать длинные речи.
– Тысяча дукатов. Пятьсот сейчас и сразу, а пятьсот после суда, если откажетесь от обвинения в разбое и подпишете прощение напавшим.
Ого! Ничего себе! На полный курс университета хватит, да еще на жизнь прилично останется. Однако охранитель велел не соглашаться сразу, а торговаться я и в прошлой жизни умел.
– Как-то недорого у вас ценятся дворяне. Вы знаете, что я пропущу выпускные экзамены? Что потерял здоровье и красоту? Про украденные вещи и кошелек даже не вспоминаю. – Перевожу взгляд на сиделку. – Нельзя ли сделать как-нибудь так, чтобы этого господина здесь больше не было?
Прикрываю глаза и слушаю, как санитары выгоняют ходатая.
Опять подремал с полчаса, а затем ко мне пришли родители и тетя Изольда. Дядя Вилдрек, у которого работаю в аптеке, не появился. Он давно с семьей разругался, только меня терпит. И то не очень. С другой родней лет десять не виделся и не разговаривал. Как из армии комиссовали, совсем мизантропом стал. Зато весь остальной славный род Тихих был в сборе. Мама сразу схватила за руку, разревелась, села на кровать и осторожно обняла. Тетя опустилась на стул. Рядом с ней встал отец, одетый в мундир с накинутым на плечи лекарским халатом. Тетка тоже в мундирном платье – видать, отпросилась со службы. Не считая меня, она единственный приличный волшебник в нашем роду. Пользует третий круг заклинаний и служит где-то при градоначальнике. Разговор я сразу начал с главного:
– Папа, ты знаешь! Мне Марги по дороге в школу проболталась, что Амка целовалась с Деном, Ромом и Сержем! Кажется, с Роби тоже, но точно не уверен.
– Совсем ребенок еще! – умилилась тетя. – Только о девчонках думает!
– Ничего не о девчонках! – возразил было я, но был безжалостно зацелован.
Затем меня принялась обцеловывать
