колготки «летят» быстрее местных. Так спешила с работы, что забыла их снять, а еще иду и думаю, чего мне так жарко? Чудовищная стрелка на левой ноге спереди пробежалась от пальцев до того места, где ноги теряют своё гордое имя. Даже вставать с тротуара не хотелось. А всё начальство виновато, которое требует соблюдать дресс-код и даже в жару скрывать от мужчин под одеждой, что у нас, женщин, есть голые ноги, голые руки и другие провоцирующие части тела. – Что здесь смешного? – поднимаю на него глаза.
– Может то, что ты беседуешь сама с собой вслух посреди улицы? – Прохожие уже опасливо обходили нас обоих. – Как, говоришь, тебя зовут? – спросил чудак в голубых джинсах, присев на корточки и уставившись на мои коленки. Я чисто машинально одёрнула юбку вниз.
– Меня не зовут, я обычно сама прихожу, – прихватив ушибленную гордость и сумочку под мышку, я похромала к скамейке на остановке, надменно отвергнув всяческую помощь. Перевешенный через руку пиджак очень хотелось выбросить в ближайшие кусты.
Не то чтобы я ненавижу жару, но приятного в высоких температурах мало, честно говоря. Жару я люблю, но только в нерабочее время и при наличии поблизости водоёма. А вот в городе, да ещё и в трудовые будни, это просто медленно убивает. Термометры бьют рекорды день ото дня, отмечая очередной скачок градусов вверх новым количеством пострадавших от тепловых и солнечных ударов.
Пластиковый остановочный павильон разогрелся, как духовка после дня выпекания пирогов. Здесь можно было высиживать цыплят без инкубатора и, естественно, тут можно было побыть в одиночестве.
– Обиделась? – услышав этот голос, я заскрипела зубами, мысленно пожелав его обладателю провалиться в тартарары.
– А ведь это мне надо обижаться. Знаешь, как голова гудит? – он присел рядом со мной, не дав времени избавиться от рваных колготок. Этот голос – низкий, чувственный – вполне мог проходить в суде как оружие поражения ближнего действия.
– Заслужил, – буркнула я, сама прекрасно понимая, что начинаю попадать под действие его обаяния. Ну что он ко мне прилип, у меня копчик, между прочим, тоже…
– Я ведь на работе, при исполнении пострадал, можно сказать, – несостоявшийся убийца выжидающе посмотрел на меня. – Почему не спрашиваешь на какой работе? – В голубых глазах плеснула обида.
– Жить хочу. – Чтобы отвлечься, я стала разглядывать ноющие ссадины на локте. Рукав белой шелковой блузки совершенно не пострадал, в отличие от самой руки.
– Прости? Ты за кого меня приняла? За наёмного убийцу? Нет, правда? – Моё смущение его добило: стрелок жизнерадостно захохотал. Откинулся назад, не рассчитал, и со всей силы стукнулся затылком о стенку павильона. Хорошо. Не то чтобы я садистка, но приятно видеть, что кармы не избежать никому.
– Ой-ой! – потёр ушиб. – Может, познакомимся? – предложил дружелюбно. – Ты мне нравишься. Где такие красавицы водятся только?
– Со мной
