часа назад прибыл гонец. Как всегда, все спокойно.
Багро, положив свою руку на плечо писарю, при этом тяжело вдохнув с облегчением, даже приподняв свои рыжие густые брови, уже с ухмылкой и вновь овладевшим весельем, поддавшись, наконец, чарам выпитого им вина, резко сменив грубый и басистый голос на более мягкий и тихий, протягивая писарю чарку, сказал:
– А ты что ж не пьешь, мой верный и преданный друг? Что, чураешься выпить за старину Брока?
Писарь тут же, тяжело вздохнув после сказанного, улыбнулся, взял у Багро чарку и мигом залпом осушил ее.
Пиршество было знатным, с песнями, плясками. Развлечения продолжались почти до утра, пока многие не заснули на тех же местах, где и сидели, а те, у кого еще оставались силы, разбредались по своим домам, обнимая и держа друг друга, напевая при этом какую-нибудь из запомнившихся мелодий или песен.
Граница
Открыв один глаз и увидев, как расплывается потолок, командор Багро, державшись за голову обеими руками, охая и еще крепче корчась и зажмуриваясь, начал вставать с кровати, задержав дыхание. Посидев на своей кровати несколько минут в тишине, собравшись с мыслями, командор резко встал, при этом одновременно вздохнув и открыв глаза. Стоя неподвижно, Багро начал осматривать свою комнату, жадно шаря глазами по всем углам и полкам в поисках кувшина с вином. После безуспешного осмотра комнаты кувшин был найден. Стоя, как всегда, у него под носом, на комоде возле кровати. Налив полную чарку вина и жадно выпив ее, он буквально на глазах порозовел и повеселел, как будто вернулся к жизни. Погладив немного свою рыжую пышную бороду, начал одеваться. Уже покидая свою комнату, Багро осмотрелся еще раз по сторонам, дабы удостовериться, что ничего не забыл. Вновь невольно наткнулся на тот кувшин с вином, поколебался недолгое время, наконец, махнув рукой, быстро налил полную чарку и, мигом осушив ее, вышел.
Полководец Багро (или, как его называли, командор) был бывалым воином, закаленным в многочисленных сражениях, не раз проявлявшим героизм и смелость во имя короля. Очень предан своему делу. По выслуге лет был назначен на командование охраны границы. Или, языком дварфов, служивших на границе, охраны стены между вечно обледенелой и обильно заснеженной гористой землей дварфов и опасной и малоизвестной на то время землей. Сама граница (стена) представляла собой массивное каменное сооружение с изощренными пристройками. Горы, плотно окружившие землю дварфов, также были обжиты и искусно оборудованы для работ по добыче руды и других полезных ископаемых. Две горы размыкались, создавая своего рода проход – это был единственный вход в землю дварфов и одновременно выход из нее. Его-то и охраняли дварфы на соединявшей две отвесные горы стене.
Пройдя через несколько залов и выйдя на улицу, здороваясь с встречавшимися ему дварфами и желая доброго утра дварфихам, командор, как всегда каждое утро, шел сразу к стене. Детей здесь не было,
