была ясной, луна светила ярко, и было видно далеко на запад. Когда я только заметил идущих, они казались лишь точкой вдали. Точнее, сначала я увидел едва заметное движение в темноте, никак не оформившееся. Движение, похожее на всполох или рябь в эфире, хотя профессора в больших городах скажут вам, что темнота – это спокойное состояние эфира, а свет – эфир в движении. Я немного поразмышлял над этим, а также над тем, что было бы, если бы законы природы были другими и тьма была бы движением, а свет – его отсутствием. Я подумал, что, если зайти достаточно далеко на запад, возможно, все так и встанет с ног на голову. Но в таком случае называли бы мы тьму тьмой, а свет светом или же слова изменились бы вместе с тем, что они обозначают? Я подумал, что «эфир» – лишь слово для того, что мы не можем описать. Возможно, «движение» – тоже всего лишь слово.
Когда я наконец оставил эти размышления и снова обратил внимание на дорогу, силуэты уже приблизились. Теперь я разглядел, что путников было двое и они шли пешком.
Собака лениво повернула голову, чтобы на них взглянуть. Я не в первый раз пожалел, что не имел оружия – как знать, кто ходит по дорогам среди ночи? Я мог незаметно убраться оттуда, но, увидев, что один силуэт был женским, посчитал это знаком того, что бредущие к городу люди не представляют угрозы. Еще несколько минут спустя я увидел, что мужчина, шедший с ней рядом, был стар и опирался на посох. У женщины были светлые волосы, и, когда путники остановились со мной рядом, даже в темноте я смог различить ее усталость и бледный вид. Я улыбнулся:
– Добро пожаловать в Клементину!
Старик сообщил:
– Мы здесь проходом.
– Гарри Рэнсом, – сказал я и протянул мужчине руку.
Он пожал ее, хотя и неохотно, но я не обиделся: люди тогда были подозрительны.
– Это ваш магазин? – спросил старик.
– Нет. И собака не моя.
– Тогда кто вы?
– Профессор Гарри Рэнсом, когда я занят. Изобретатель, деловой человек и даритель света. Нынче я занят почти всегда. Поведайте же, как обстоят дела на Западе, откуда вы пришли – я слышал, что Клементина находится на краю света.
– Не на самом краю, – вздохнула женщина. – Но близко.
– Как там обстоят дела?
– Мы не дельцы.
Женщина говорила с акцентом, который я не мог определить, хотя для своих лет много где побывал. Ее лицо огрубело от долгих странствий, но не потеряло привлекательности.
– Беженцы?
– Да. – Женщина немного подумала, прежде чем ответить: – В каком-то смысле.
Судя по тому, как тяжело старик опирался на палку, ему не следовало идти пешком всю ночь напролет.
Я встал. Собака взглянула на меня с мимолетным интересом, а затем снова уронила голову между лап.
Я указал в направлении города:
– Мистер Корби позволил нам с ассистентом переночевать в его сарае. Обычно мы
