куда-то ехать…
Голова закружилась, и девушка начала падать. Однокурсники, стоявшие рядом, подхватили ее, начали суетится, телефон из рук выхватила лучшая подружка Ксюха.
А дальше она уже ничего не помнила.
Были, конечно, смутные обрывки сознания – чужие люди, похороны, постоянно рядом Оксанка, кто-то что-то говорил, кто-то что-то делал. Но все это было неотчетливо, как в тумане.
В себя она пришла только на девятый день после того страшного звонка. Вернее, на десятый. После поминок – или как там эти девять дней называются?
Как будто бац – и зрение наладилось. Как будто полиэтилен с мозга сняли. Сознание включилось, и все произошедшее – уход мамы, похороны, могилка, заваленная цветами, – все это обрушилось на Ёлку страшным ударом. Осознание случившегося было настолько невыносимым, что, казалось, мозг не в состоянии со всем этим справиться…
Первые несколько недель было очень тяжело. Больно. Страшно. Элка просто не знала, что делать, как жить дальше…
Ближе мамы у нее никого никогда не было. Сколько она себя помнила, мама всегда была рядом – мама была самым главным человеком на свете. Про своего отца Элка ничего не знала – однажды, совсем достав маму вопросами, девочка выслушала пространную лекцию о том, что папа ее замечательный человек, что они с мамой очень любили друг друга, но жить они вместе не смогли по каким-то там серьезным причинам. Этой расплывчатой версии Элке хватило для того, чтобы успокоиться и перестать задавать вопросы. Ну, не смогли и не смогли. Было бы, конечно, лучше, если бы смогли – маме тогда бы не пришлось так много работать, она смогла бы проводить с Ёлкой больше времени, не так бы уставала…
И вот теперь мамы не стало. Это очень непонятное состояние – когда мамы нет…
Но постепенно девушка начала привыкать к такой жизни. Привыкать приходить домой, где никто не ждет, никого не встречать вечером после работы, никому не разогревать ужин. Стала привыкать жить одна. Первое время звонили мамины подружки и просто знакомые – узнать, как у Ёлки дела, как жизнь, но постепенно и эти кусочки маминого присутствия стали все более и более редкими – оно и понятно, у всех свои дела, своя жизнь, свои семьи.
Телефон молчал. Мамино любимое кресло сиротливо стояло в углу, накрытое пледом. В чисто вымытой прихожей мамины тапочки стояли на своем обычном месте. И некого было ждать.
Поэтому, когда однажды весенним теплым вечером вязкую тишину разорвал дребезжащий звонок в дверь, Элка не стразу сообразила, что надо пойти открыть дверь. Это, конечно, могла быть Ксюха, но та всегда предупреждала о своем визите, да к тому же она уже вторую неделю греет себя под жарким египетским солнцем и раньше следующей пятницы появиться на пороге не должна. А больше некому.
Значит, кто-то просто ошибся дверью. И, соответственно, смысла подниматься с удобного диванчика и шлепать в прихожую нету никакого. Позвонят-позвонят и уйдут. Ёлка никого в гости не ждала и дверь открывать не будет.
А дальше было интересно.
Кнопку
