сходить к врачу. Это не входило в мои планы, я посчитал проблему несущественной. «Всему свое время» – с таким девизом жил я тогда и по сей день во многих отношениях придерживаюсь его.
В день соревнований я пробежал тысячу метров ровно за три минуты. Оглушительный успех. Когда мне вручали школьную грамоту, передо мной уже стояла новая цель – дистанция в десять километров. Теперь мне хотелось непременно принять участие в более масштабном уличном забеге.
Следующие летние каникулы мы провели не как обычно на Шри-Ланке, откуда родом мой отец, а отправились на юг Тироля, чтобы там побродить по горам. В походе отец обратился ко мне, кивнув на гору напротив:
– Глянь-ка, кабинка фуникулера заезжает на станцию.
Я напряженно вглядывался, повернувшись в указанном направлении.
– Да где же? – недоуменно посмотрел я на отца.
– Ну ты что, слепой? Вон там! – влезла сестра, тыча пальцем в сторону склона.
Я проследил за ее рукой. Ни станции, ни кабинки я не обнаружил.
– Да ничего там нет, обычная зеленая гора, – возразил я, чувствуя себя беспомощным.
Все члены семьи молча смотрели на меня.
– Салия, что-то с тобой не то, – наконец сказала мама. – Надо нам еще раз показаться окулисту. Причем сейчас же. Мы прерываем отпуск.
Поначалу я был шокирован таким поворотом событий, хотел запротестовать. Но все-таки подумал: на кой мне сдался Тироль, как по мне, можно и правда вернуться. Мне выпишут новые очки и, возможно, глазные капли или еще что. Я не был ни трусливым, ни склонным к излишней рефлексии, ни вечно сомневающимся. Я был оптимистом: будь что будет! Мама же была другой: она старалась казаться спокойной, но у нее плохо получалось скрывать озабоченность. Отец демонстрировал безучастность.
Обследования длились бесконечно. Мне постоянно закапывали в глаза какие-то жидкости, чтобы расширить зрачок. После них мир расплывался еще больше. Первый врач не смог поставить диагноз и отправил нас к другому. Процедуры пошли по второму кругу. Это меня раздражало. Отчетливое неприятное чувство я испытал, когда и второй врач, проведя все анализы и осмотры, выглядел нерешительным. Он отослал меня, чтобы переговорить с мамой с глазу на глаз. Обеспокоенный, я ждал на улице, пока меня снова не позвали в кабинет.
Сомнений больше не осталось, диагноз был поставлен: отслоение сетчатки. В короткий срок я потерял восемьдесят процентов зрения. Специалисты не смогли объяснить, почему заболевание развивалось так стремительно. Ясно одно – болезнь неумолимо прогрессирует.
«Всему свое время» – с таким девизом жил я тогда и по сей день во многих отношениях придерживаюсь его.
– И что теперь? – охваченный отчаянием, глядел я на маму.
– Не знаю… Надо идти в специализированную клинику и делать операцию…
Врач сказал, что если что-то и может помочь, то только лазерное лечение.
– В
