style="font-size:15px;"> «Ребята! Я у Южных отрогов. Пожалуйста, не волнуйтесь за меня и не поднимайте тревоги, иначе мне достанется от «триэс». Скоро буду.
Ваша Дия».
Святое небо! Как всё это понимать? Вначале никому не известно об истинных намерениях Дии, а теперь выясняется, что она оставила записку с предупреждением, и в ней чётко указала цель своей поездки – Южные отроги. Я был в полной растерянности. Неужели Ганга ошиблась или что-то напутала? Я посмотрел на Виджаядева.
– Кто вам передел эту записку? Где? Когда?
– В институте, – ответил тот, немного удивлённый моим возбуждением. – Когда мы прибыли туда по вызову. Кто конкретно передал, не помню… Кажется, кто-то из студентов сунул в суматохе. Нет, лица я конечно не разглядел. Да и не до того мне тогда было. Действовать требовалось немедленно, ведь они и так упустили целый день! А раз в записке сказано, что девушка отправилась к Южным отрогам, мы её там и искали.
– Прошу вас, постарайтесь вспомнить, кто передал вам эту записку! – попросил я. – Это сейчас очень важно!
– Нет, честное слово, не помню!
Сейчас Виджаядев был похож на добродушного растерянного медведя. Неожиданно меня озарило. Не знаю, как это назвать – интуицией или наитием?
– Возможно, этот человек был худым, высоким и светловолосым, с бледным, как будто болезненным лицом? – подсказал я.
– Мм-м… Как будто бы… – неуверенно произнёс начальник ГСС и с сомнением покосился на меня. – Точно утверждать не стану.
Я сел рядом с ним на сидение, задумчиво глядя в пространство пред собой.
– Поймите, мы сделали всё возможное, – заговорил, словно оправдываясь Виджаядев. – Всё, что было в наших силах.
– Да, да, конечно! – устало отозвался я.
– Будем возвращаться? – спросил пилот, снова заглянув к нам из кабины.
Виджаядев и его молчаливый помощник вопросительно посмотрели на меня.
– Нет. Пролетим ещё раз над ущельем!
Я прошёл в пилотскую кабину, сел в одно из свободных кресел, пристегнул ремни безопасности. Пилот привычно потянул на себя штурвал. Аппарат на мгновение завис на месте, не спеша, развернулся и неторопливо двинулся на север.
После широкой долины мы окунулись в узкое ущелье. Красные стены его, изрезанные забелевшими трещинами, казались страницами древних рун. Полчища горных вершин парили в бесконечных просторах, наполненных искрящимся чистым сиянием снегов. Их подножья утопали в вечной тени, и казались мрачными и унылыми. Когда же гравиплан вдруг опускался туда, его обступали грозные стены и осыпи круч, порывы ветра начинали сильно раскачивать аппарат, грозя разбить его о скалы. Туман, исходивший от мутных потоков, бесновавшихся внизу, сгущался всё больше, обволакивая горные склоны, и тогда пилот вынуждено поднимал гравиплан на добрых пару сотен метров над этой мокрой и сумрачной глубиной.
После нескольких неожиданных подъёмов и поворотов
