назвать связными мыслями. Просто человек блуждал в закоулках собственных потаенных страхов и несчастий, скрытых от окружающих днем.
В это же время в другом районе Города на балконе также накручивал на палец прядь дыма и мыслей, смотря в сырую ночь, еще один человек. Думаю, нетрудно догадаться, кто.
Глава 6
По ночам Ермаков любил учить роли. В темноте. Единственным источником света служила старая дедовская лампа, которую он выпросил у бабушки. Предмет, ассоциирующийся с партийными кабинетами и более всего с декорациями сталинской эпохи, многие годы жил в кабинете Егора Алексеевича на даче в Подмосковье. Он так же, как и внук сейчас, часами работал при отсвете стеклянного зеленого абажура на высокой ровной металлической ножке, разложив на громоздком деревянном столе бумаги: сценарии, заявления, черновики, записи.
Антикварная советская лампа совсем не вписывалась в дизайн квартиры Егора, тем самым привлекая к себе внимание. Она, как постаревшая красавица, уже не могла флиртовать с кавалерами и выбирать выгодную партию, но при этом продолжала восхищать молодых красавцев достоинством и мудростью, носящей отпечаток большой истории. Эта обычная настольная лампа не только была соратницей великого актера и театрального режиссера, она была свидетельницей, как рождались новые кумиры и легендарные спектакли, при ней рушилось и начиналось многое. И Егор взял бы её куда угодно, потому что что-то необъяснимое и родное чувствовал он в этом предмете. В его студии не было того, что принято называть письменным столом или рабочим местом, поэтому лампа кочевала за новым хозяином по квартире. А он мог то сидеть, обложившись листами на полу, то сесть за барную стойку на кухне, то уйти курить на балкон, а потом умоститься на полу там. И везде зеленый абажур, как факел, освещал сосредоточенное лицо молодого мужчины, погруженного в текст.
Егор готовился к главной роли в сериале, о котором вы, дорогой читатель, уже слышали от рассказчика. Не вдаваясь особо в сюжет, скажем, что актеров ждала приключенческая история с элементами детектива на заре советской власти, а главная героиня к 7 серии из 12 должна была окончательно и бесповоротно влюбиться в главного героя. И, как у же также было отмечено, иронией судьбы за романтический сюжет в картине отвечали бывшие супруги.
«Дура! Ты, Синицына, просто дура!» – прочитал Ермаков про себя, а затем вслух. Он сидел на полу на балконе с сигаретой в правой руке и пачкой листов в левой, остальная часть сценария лежала рядом у его ног. За ухом у актера торчал простой карандаш, которым он время от времени делал заметки на полях или между строк. «Дура! Ты, Синицына, просто дура! Какого черта ты поперлась туда одна? Кто тебя просил?!» – вполголоса Егор перебирал разные интонации, как вокалист, подбирающий верную тональность. Пепел с дотлевшей сигареты упал на лист сценария. Егор сдул его, отправил окурок в пепельницу, обычную жестяную банку из-под консервированного зеленого горошка, потом
