пробормотала по-польски, когда Ник прошел по влажной плитке, чтобы поставить чайник.
– Это Наташа, – сказал он. – Я только что сбил ее, когда она ехала на велосипеде.
Домработница посмотрела на меня с подозрением.
– Это я виноват, – добавил он. – Не видел ее за грузовиком, нужно было подождать.
Витало ли в воздухе сексуальное напряжение? Скорее всего, да, но я в тот момент ничего не заметила. Я была всего лишь ошарашенной незнакомкой с окровавленным локтем и ушибленным бедром, которая работала в кофейне и жила вместе с подругами в обшарпанном съемном домишке. У меня не было парня, и я находилась в той фазе, когда притворяешься, будто он и не нужен. Мне не везло в любви, как говорила моя мама каждый раз, как очередные отношения изживали себя или становились чересчур сложными. В любом случае, Ник был намного старше меня, да и не мой типаж.
Он отвел меня в гигантскую гостиную и велел чувствовать себя как дома. Принес антисептик и лейкопластырь, а сам пошел делать чай, оставив меня обрабатывать раны. Я воспользовалась этой возможностью, чтобы получше рассмотреть окружающую меня роскошь. Комната была обставлена романтично и с чрезмерной пышностью. Белые кожаные диваны, огромные шелковые цветы в китайских фарфоровых вазах, множество зеркал, шторы цвета пыльной розы и мерцающие белые огоньки, вплетенные в высокую вазу из серебристых веточек. Помню, как я подумала, что у человека, ее обставлявшего, было больше денег, нежели вкуса.
– Это ваша жена? – спросила я, указывая на фотографию в рамке, где была запечатлена девушка в подвенечном платье, с соблазнительной фигурой и крашеными золотистыми прядями в густых каштановых волосах, стриженных по моде 90-х. Если тело ее состояло из плавных изгибов, то лицо – сплошь из прямых линий. Орлиный нос, широкий рот, четко очерченные бронзовые скулы.
– Да, это Джен, – ответил он, ставя поднос с двумя кружками и тарелкой шоколадного печенья.
– Она выглядит совсем юной.
– Ей было всего девятнадцать, мне – двадцать один, – сказал он, задумчиво кивая. – Школьная любовь.
Никто из нас и представить не мог, что через полгода я займу ее место.
Глава 4
Джен заскочила вечером того же дня, как раз когда я укладывала Эмили. Она всегда находила какую-нибудь причину, чтобы заявиться к нам. В этот раз она, оказывается, весь день волновалась о том, как прошло судебное заседание. Из кухни до меня доносились звуки их голосов, стук ее высоких каблуков по сверкающему чистотой полу. Мысль о том, что они там вдвоем, действовала мне на нервы. Бедной Эмили в тот вечер досталась очень короткая сказка на ночь.
– Это просто возмутительно, Ники, – говорила она, когда я спустилась к ним. – Нельзя подать апелляцию?
Ник покачал головой.
– Но он действительно превысил скорость, – вставила я. – И это уже второе нарушение.
– Да, но первое было сто лет назад! Лишить прав на три года! Что же ты будешь
