и привычным путем пошла к подружке Светке.
Когда-то именно ее семья стала моей гаванью в этом неспокойном мире.
Как котенок, который родился посреди военного Сталинграда под грохот бомбежки и не знал ничего другого, пока не закончилась война, так и я не представляла себе, что живу как-то не так, пока не увидела, что люди могут жить иначе.
Много лет я наслаждалась полной свободой. Никто не отправлял меня спать, не запрещал гулять, не проверял уроки. Мечта, а не жизнь! Друзья реально завидовали!
С четырех лет я научилась обходить расставленные по всему дому тазики с блевотиной, да и самого отца, который редко отличался от неживого предмета, особенно по вечерам. И со стороны казалась вполне обычной девочкой. Правда, случались и проколы. Когда в садике воспитательница спросила детей, как их обычно называют родители, то после ряда «зайчиков» и «солнышек» я обогатила лексикон педработников новыми выражениями: «блядина херова» и «вшивая побаня». (Спустя много лет я с удивлением узнала контекст и правильный вариант второго выражения: «Чего разбегалась, как вшивая по бане?!» – вот что, оказывается, оно означало.)
До сих пор помню, как воспитательница смешно и неловко вскрикнула, всплеснула руками и почему-то отправила меня мыть рот с мылом.
Интересно, что мама моя не пила абсолютно. Даже наоборот: она была инженером-конструктором и членом партии, на хорошем счету. С утра до ночи пропадала на работе, «давала план».
До сих пор я не могу понять, почему наш быт сложился столь странно. Никакого интереса к нам с сестрой мама не проявляла – была то ли в постоянной жуткой депрессии, из которой ее ничто не могло вывести, то ли, как сейчас говорят, пассивным поклонником движения чайлдфри.
На все мои детские падения, синяки и шишки она отвечала короткой рубленой фразой «Так тебе и надо!».
И я совсем не удивилась, когда, вернувшись из Москвы и все-таки сумев проникнуть домой, не увидела там своих вещей. Одежда, школьные тетрадки, памятные безделушки, фотографии – все пропало! На мой немой вопрос дорогая мама ответила гениальной фразой: «Ну ты же уехала, а это все равно что умерла»…
Светка и ее мама, тетя Таня, встретили меня как обычно – божественной жареной картошкой, и с сочувственными вздохами внимали рассказу о моих приключениях.
Светка и ее мама
Тетя Таня прославилась в нашей округе тем, что пять лет стояла первой в очереди на квартиру в заводском общежитии, но начальство все время пихало перед ней своих разнообразных протеже. И вот, в очередной раз оставшись без вожделенного жилья, простая крановщица написала письмо вернувшейся после полета и выхода в открытый космос Светлане Савицкой:
«Восхищаюсь Вашей смелостью и горжусь тем, что именно Вы, наша советская женщина, первой вышли в открытый космос. Приглашаю Вас в гости в свою новую квартиру», – таким было ее послание (копия – в райком партии).
После чего тетю Таню моментально вызвали куда надо и пообещали тоже отправить в космос.
«А
