жизнь сестер, а сам отправится жить там, где и жил до сих пор – в свой любимый особняк, холостяцкое гнездышко. Что касается этой девушки, то после всего он оставит ее здесь. Если она того пожелает – будет жить со своим отцом. Эйдану не нравилось притворство, но в целом такой план был ему по душе. Он авантюрист и сможет провернуть эту сделку. В конце концов, девчонка тоже выиграет, получит хорошее содержание – ни одна умная женщина не откажется от денег. Разве не для этого они все так стремятся под венец?
На горизонте показался большой обветшалый дом. Интересно, что за золушка может скрываться в таком убожестве? Это место явно знало лучшие времена. Эйдан въехал во двор, оглянулся, но никого не увидел. В конюшне стояла пара лошадей: одна совсем молодая, мышастой масти лошадка, второй – старый вороной конь. Животные мирно пожевывали сено и были совершенно не против, когда Эйдан привязал своего жеребца рядом.
Двор поместья был давно заброшен, и создавалось впечатление, как будто здесь вообще никто не живет. Немного осмотревшись, Эйдан подошел к двери и постучал бронзовой колотушкой. Ему отворил старый дворецкий, учтиво поклонился и, узнав, кто перед ним, сказал, что его ждут, и вежливо указал путь. Эйдан прошел за слугой.
– Сэр, прибыл лорд Маккей, – деловито доложил слуга своему хозяину, сидящему напротив камина в большой гостиной.
– Пригласите его и пошлите миссис Паркер за Эйрин.
– Слушаюсь, сэр! – ответил слуга и, неспешно развернувшись, пошаркал выполнять поручение.
Сетон в напряжении ожидал этого малоприятного визита. Он даже не пил со вчерашнего вечера, ему хотелось иметь трезвый ум, общаясь с будущим зятем.
– Уберите прочь это платье, миссис Паркер, я его не надену.
– Милая, нельзя предстать перед лордом Маккеем в таком неподобающем виде! Он все же из знатного титулованного рода – это просто недопустимо.
– Почему? Да будь он хоть герцог! Пусть увидит меня настоящую, может, тогда он передумает. Если его знатность от меня откажется, это будет не моя вина, – упрямо вскинув голову, отрезала Эйрин, сложив руки на груди.
– Мисс Эйрин, это неблагоразумно! Вы позорите своего отца.
– Отец продал меня. Это мой последний шанс спастись.
Миссис Паркер устало вздохнула.
– Я не в силах вас переубедить?
– Нет, – Эйрин повернулась к зеркалу и, заложив выбившийся рыжий локон под широкополую шляпу, окинула себя довольным взглядом.
– Вы разгневаете отца!
– И как же он меня накажет? Хуже того, что он уже сделал, быть не может.
– Поспешные решения часто бывают опрометчивы…
– Хватит причитать. Идите и займитесь своими делами, а я займусь своими.
Эйдан сидел в старом кресле просторной гостиной напротив Сетона. Это был мужчина лет под шестьдесят, хотя уставший вид делал его старше. Хозяин дома нервно барабанил пальцами
