не виделись почти одиннадцать лет.
«Сказал, придёт к трём часам. Останется ночевать? Или посидит и уйдёт? Уйдёт? Может… может, я тогда успею к Зое? Обещал же сегодня к семи вечера», – Аркадий представил себе Зою, её рыжие глаза, рыжие конопушки, рыжие непослушные волосы, представил себе её милую улыбку и ямочку на правой щеке, почему-то только на правой.
«Зоя, Зая… Зая моя», – шептал он, воображая, как придёт и обнимет её, такую тёплую и золотую, словно солнечный зайчик, который хочется схватить в ладони и не выпускать.
Он споткнулся и чуть не упал, вчера потеплело, снег подтаял, а сегодня подморозило, и лужицы на асфальте покрылись звонкой корочкой льда.
В магазине было небольшое кафе, у окна под раскидистой пальмой стояло несколько столиков, за одним из них сидел мальчик лет пяти с мамой, аппетитно пахло свежей выпечкой и кофе.
Аркадий взглянул на часы: «Время есть, выпью кофе и пойду домой».
Он сел за столик напротив мальчика с мамой, отпил глоток кофе: «Кофе был горячий, крепкий и сладкий», – вспомнил Аркадий известную фразу, но не закончил её, а засмотрелся на малыша, который воевал с котлетой, лежавшей на тарелке. Пышная белая котлета была покрыта румяной корочкой, и от неё исходил аппетитный запах.
«Из куриного мяса, – отметил Аркадий и сглотнул слюну, так захотелось ему попробовать эту котлету. – Кажется, здесь есть отдел кулинарии, надо и мне купить к столу таких котлет, дома только разогрею».
Между тем малыш склонился над котлетой, проткнул её вилкой, и из неё фонтанчиком брызнуло растопленное масло и угодило прямо ему в щёку. Мальчик испугался и захныкал, мама быстро открыла сумочку, вытащила из пакетика салфетку и стала вытирать масло с лица сына, приговаривая ласковые слова утешения.
Аркадий допил кофе и направился в отдел кулинарии. Высокая, статная продавщица вынесла поднос с большими пухлыми котлетами, прилепила к краю ценник с надписью «котлеты по-киевски» и выложила его на прилавок.
«Как хорошо Зоя делает эти котлеты, то ли чесноку много кладёт, то ли зелени, а может, сыра, но обязательно внутрь прячет кусочек масла, и так вкусно получается – пальчики оближешь», – подумал Аркадий. Купив приглянувшиеся котлеты, он заторопился домой.
Он был разведён, жил один, его десятилетняя дочка осталась с мамой. Старший брат его Тимофей в девяностые годы, как говорят сейчас, в лихие девяностые устроился работать в совместную российско-немецкую фирму, стал ездить в Германию – вначале в короткие командировки, потом стал задерживаться там надолго и наконец объявил, что уезжает насовсем. Тимофей был старше Аркадия на восемь лет, в год эмиграции ему было тридцать, и женат он ещё не был.
«Значит, сейчас ему сорок один, – подумал Аркадий, ставя на стол две рюмки и бутылку водки, – одиннадцать лет прошло, женился, конечно, дети есть».
Он поставил закуски, хлеб, минеральную воду.
«Пьёт ли он водку? Ничего, у меня в баре есть бутылочка хорошего коньяка, –
