не будет. Глеб побледнел и крикнул:
– С чего ты взял, что мой пистолет разряжен, комендант?
– Я просто умею считать. И знаю, сколько раз можно выстрелить из четырехзарядного «глюка». Порви его, Лукас! Если ты настоящий лемуриец! Коск безоружен! И издевался над тобой!
– Да, – неожиданно всхлипнул лемуриец. – Заставлял меня идти по колено в дерьме! У меня и сейчас брюки грязные. Я…
– Давай же! – закричал полковник.
– Я боюсь, – опустив плечи, заявил Лукас. – Вдруг он купил другой пистолет? Мне дорога моя жизнь. Пожалуйста, выполните все его требования, полковник!
Орлов сплюнул и отключил связь. Зеленая сеть перед «Одноногой черепахой» начала тускнеть.
– По газам, кошкин сын! Вперед! – заорал Глеб. – И выключи эту чертову связь! Я не хочу, чтобы шпики знали о каждом моем слове! Быстро, а то башку насквозь прострелю!
Лемуриец отключил передатчик, активировал основной двигатель, и Глеба швырнуло в кресло. Минуту ему казалось, что на грудь ему уселся если не слон, то крупный кабан. Потом стало легче.
– Через десять минут уйдем в подпространство, – заявил Лукас. – Там нас уже никто не достанет. Кстати, почему ты называл меня такими нехорошими словами?
– Для достоверности. Только для достоверности! – заюлил Жмых. – Ты ведь не обиделся?
– Ну, как тебе сказать…
– А нечего обижаться! Ты еще скажи, что я заставлял тебя лезть в дерьмо! Ведь это ты меня заставил на самом деле. Знаешь, как противно?
– Действительно. И вонь до сих пор стоит на весь корабль, – кивнул смягчившийся Лукас.
– Оч-чень силь-но пах-нет эк-скре-мен-та-ми! – раздался голос сзади.
Глеб даже подпрыгнул в кресле.
– Красный, это ты?! Тьфу ты! Больше никогда так не подкрадывайся! Вы пожрали уже, что ли?
– Про-цесс пи-та-ни-я за-вер-шен, – отозвался командир красных андроидов. – При-шел до-ло-жить! А здесь пах-нет эк-скре-мен-та-ми!
Глеб пожал плечами.
– Ишь какой чувствительный. Что мы можем поделать? Терпи уж. Люди терпят, и тебе, синтетический, потерпеть не грех.
– На треть-ей па-лу-бе име-ет-ся душ, – сообщил андроид.
– Правда? – одновременно вскинулись человек и лемуриец. – Что ж ты раньше молчал!
– Зап-ро-с не пос-ту-пал.
– Кто первый? Полагаю, я, – спросил и сам себе ответил Жмых. – Тебе еще в подпространство входить. А я пойду искупаюсь.
– Поторопись, – заявил Лукас. – Мне тоже надо помыться. А то уже глубокая ночь.
– Эх, вечер прошел не так, как я планировал, – вздохнул Глеб. – Ну, ничего. Зато при деньгах, при звездолете. И товар на продажу есть. А сколько ты украл у Мамба-банка, Лукас?
– Два миллиона, – ответил лемуриец.
– Серьезно, что ли? – спросил Глеб спустя пару минут, когда челюсть встала на место.
– По пустякам не размениваюсь, –
