Магнус продолжал улыбаться, словно его слова не были оскорблением.
– Уверена, что не нуждаюсь в «оттаивании», как вы выразились, – сказала я решительно.
Мое недовольство, похоже, забавляло насмешника.
– Сердитесь на меня, не так ли? В этом вся прелесть северянок. Им свойствен дух «Бури и натиска»[1].
– О, вы себе даже не представляете насколько, – буркнула я.
Магнус рассмеялся, после чего пожал руку Агриппе:
– Спасибо, магистр. Это как подарок на Рождество. Она самая забавная девушка, которую я когда-либо встречал!
Агриппа с трудом сдерживал улыбку:
– Мистер Магнус – один из моих адептов. С четырнадцати до шестнадцати лет сыновья из волшебных семей живут под наблюдением опытного чародея.
– Это наш дорогой магистр, – откликнулся Магнус. – Его долг – позаботиться о том, чтобы мы успешно прошли проверку королевы.
Я проведу следующие месяцы под одной крышей с Магнусом. Оставалось молиться, что мне не будет хотеться убить его за каждым завтраком.
– Позвольте проводить вас домой. – Магнус ухмыльнулся и поехал рядом с нашей каретой.
Через десять минут Агриппа показал в окно:
– Вот и защита.
Впереди не было никого, кроме двух мужчин в алой военной форме, стоящих посреди дороги.
– Что вы имеете в виду? – полюбопытствовала я.
– Подождите минуту. – Агриппа постучал по крыше кареты, и та с грохотом замерла.
Солдаты стояли прямо перед нами, подавая знак руками, чтобы мы остановились. Я думала, что они обычные караульные, пока мужчины не достали свои чародейские посохи.
– Мы просим войти, – обратился к ним Магнус.
Впереди не было никаких ворот.
– Разве мы не можем просто проехать мимо них? – спросила я.
– Ждите, – только и сказал Агриппа.
Стражи склонились, коснулись земли посохами и медленно провели ими вверх. Затем взмыли в воздух и приблизились друг к другу – один слева, другой справа. Встретившись посередине, мужчины дружно взмахнули посохами и спустились на землю. В итоге они нарисовали невидимый квадрат, длиной и высотой три метра.
Агриппа удовлетворенно постучал по крыше, и карета понеслась через квадрат. Я ахнула; казалось, что-то с невыносимой силой сжимает мне голову. Через секунду ощущение прошло.
– Что это было? – спросила я, схватившись за уши.
– Защита придумана так, чтобы Древние не могли войти. Только посохи чародеев способны прорезать щит, чтобы создать кратковременный вход, – объяснил Агриппа.
Магнус указал на улицы, простиравшиеся впереди.
– Добро пожаловать в благой Лондон! – пафосно воскликнул он.
Если незащищенная местность казалась адом, то эта – настоящим раем. Восхитительные парки и сады ограждались коваными железными воротами. Из пекарни доносился
Sturmunddrang (нем.) – «Буря и натиск» – период в истории немецкой литературы (1767–1785), связанный с отказом от культа разума, свойственного классицизму, в пользу предельной эмоциональности и описания крайних проявлений индивидуализма, интерес к которым характерен для предромантизма.
