Уговор был расчёт по осени произвести…
– Все так, Анфим Никитич. Только батюшка тревожится, как бы ватажники не спустили всё до нитки…
– Хитёр Тихон, – усмехнулся в бороду воевода ушкуйников. – Добре! Получишь всё сполна! – И, помолчав, спросил: – А не боишься с серебром возвращаться? Путь-то не близок…
– А кого мне бояться? Я-то с деньгами не поеду. Тут вскорости через Кострому обоз с солью пройдёт, с обозниками и переправлю денежки. Сам же здесь останусь. Батюшка велел.
– Батюшка велел… – передразнил Анфим Никитич Ярослава, – а сам чего же? Вон каков вымахал молодец, и дело тебе надобно молодецкое. Иди в ватагу. Себя покажешь, земли иные посмотришь, и серебра-то поболе в мошну положишь, чем от торговлишки.
– Я, Анфим Никитич, благодарен тебе за заботу, токмо подумать надобно.
– Ну, думай, думай…
– А далече ли путь держим? – поинтересовался Ярослав.
– Почитай, уже приехали. За тем поворотом, – повёл рукой воевода. – Лес тут хорош: сосны высокие, ровные, да и лиственница встречается. Вот мы ушкуи на Изломе и строим. Народишку прибывает, для него лодии надобны, – пояснил Анфим Никитич.
Вскоре лес расступился, и взору Ярослава открылся вид на волжский простор, песчаный откос, на котором лежало на боку несколько десятков больших лодок. Некоторые из них были подняты на бревна и закреплены упорами, вокруг них копошился народ, дымили костры, пахло смолой.
– Работает народец, а присмотр всё едино надобен. Ушкуи смолят… Дело это непростое и важное. Чай, поход-то не последний. А для нас ушкуи, что лошадь для степняка, без неё никак, и нам без лодий нет хода, – рассмеялся воевода.
– А строят-то где, не видать, – закрутил головой Ярослав.
– Сразу не увидишь. Это чуть дальше, за лесом, за косой, где Излома в Волгу втекает. Здесь поглядим, как дело движется, и на Излому поедем. Ещё увидишь умельцев наших, подивуешься. Топорами машут так, что глаз не отвести…
Всадники осторожно спустились с высокого берега на откос. Встречающиеся мужики скидывали шапки и кланялись поясно.
– Здрав будь, Анфим Никитич!
– И вам здоровья, – откликался на приветствие воевода.
Ярослав отметил, что поклоны мужики отвешивали не по принуждению, как не раз он наблюдал в Новгороде, когда мужику встреч двигался боярин, а с уважением. «Знать, в чести воевода у ватажников! А в Новгороде глянулся просто: купец как купец, коих немало было в окружении отца». Идя рядом с воеводой, Ярослав не без интереса отмечал, как со знанием дела Анфим Никитич разговаривал с мастеровыми, как любовно поглаживал борта ушкуев, мимо которых проходил. Когда же все работные собрались вокруг приехавших ватажников, Анфим Никитич, приложив руку к груди, произнёс:
– Много сделано, добротно, за то вам, мастера, низкий поклон. Одно прошу: поспешите. Ушкуи нам вскоре занадобятся. Вы уж порадейте. Вижу, работы много. Так вы среди местных умельцев поищите. Посулите денег. Сколь запросят – столь отдам! – твёрдо закончил
