почти село. Я все еще не поняла, что не так с глазами Грача.
Его брови дернулись чуть разочарованно, когда я сообщила ему, что на сегодня мы закончили.
– Могу ли я вернуться завтра? – спросил он.
Я подняла голову, развязывая фартук наощупь.
– Овод назначил сеанс. Может быть, послезавтра?
– Очень хорошо, – сказал он раздраженно. Впрочем, причиной явно была не я.
Я не знаю, что нашло на меня потом. Когда он открыл дверь, то не вышел на улицу сразу, а помедлил, как будто хотел сказать что-то еще, но не был уверен, как это выразить. То же самое чувство охватило меня. Мы встретились взглядами, тем самым как будто протянув невидимую нить через всю комнату. Я сделала глубокий вдох, а потом выпалила, мысленно проклиная себя:
– Вы вернетесь в облике ворона?
– Вероятнее всего, думаю.
– Прежде чем уйдете… могу я увидеть ваше превращение?
Он не ожидал этого вопроса. На его лице отразилось несколько эмоций сразу: надежда, осторожность, удовольствие. Ни одна из них не была в точности человеческой, но я все равно почувствовала, что в них кроется больше смысла, чем в тех фальшивых эмоциях, которые фейри примеряли на себя, как шляпы, – бледных подобиях, не более реальных, чем их чары.
– Вас это не испугает? – спросил он.
Я покачала головой. Ни один из нас не отводил взгляда.
– Меня трудно испугать.
В глазах Грача блеснули искры. Весь дом вдруг заполнил шорох, звук далекого ветра, шуршащего в сухой листве. Он становился громче и громче, пока я не почувствовала, как холодные порывы окружают меня со всех сторон, развевая мои одежды с дикостью пьянящей пряности ночного леса, поражая меня уже знакомой, хоть и непонятной жаждой перемен. Отброшенные наброски углем зашелестели, а потом разлетелись по комнате. Солнце закатилось за горизонт, и птичья клетка на мгновение сверкнула ослепительным золотом, прежде чем моя мастерская погрузилась во мрак.
Грач будто становился выше, темнее, неистовее. Мягкая полуулыбка осталась неизменной, но фиолетовые глаза вспыхнули. Вихрь черных перьев поднялся с земли, окутывая его с ног до головы. Я, должно быть, моргнула: в следующий момент вся бумага уже лежала на полу, а ворон восседал на клетке, чуть расправив крылья, пристально рассматривая меня. Последние лучи солнца отражались на его перьях и блестели в глазах.
Я лишилась дара речи, не в силах найти слова, чтобы описать то, что мне только что довелось увидеть.
– Это было потрясающе, – прошептала я наконец и склонилась перед принцем в реверансе.
У него было чувство юмора. В ответ ворон тоже склонил голову, а потом вылетел за дверь.
Глава 4
СЕНТЯБРЬ пролетел так быстро, что показался мне сном. Я закончила работу над портретом Овода и вскоре после этого обзавелась новой покровительницей, Вербеной из летнего двора.
