и Владимира, выглядывая через мужчину.
– Да, вот, – мужчина широко махнул рукой, и его занесло, развернуло спиной к коридорной стене, которая не дала ему упасть.
– Участковый Кузнецов, – произнес милиционер, оттесняя женщин в халатах. – Здесь живет гражданка Скалова Лариса Александровна?
– Ну, это я, – произнесла женщина, взгляд у нее был осоловелый, язык заплетался.
– У нас постановление суда об изъятии детей из семьи, – произнес участковый, протягивая документы. – Вы давно стоите на учете, не являлись в суд. Ваши дети будут переданы на попечение государства.
На лице женщины не дрогнул ни один мускул. Ей было все равно. Мужчина посмотрел на нее.
– Не, так че, пускать? – спросил он.
– Забирайте, – сказала она и, развернувшись, пошла назад в комнату.
– Мама, – закричал пронзительно пятилетний Вова, и рванулся следом за матерью в комнату. Женщины в белых халатах прошли в квартиру вместе с милиционером. А Снежана бросилась к окну, мигом взлетев на высокий подоконник и высунувшись из окна, закричала во двор:
– Леша, там твоих Вову с братом забирают в детдом! Беги скорее!
Семилетний мальчик обернулся, подняв голову к окнам и, бросив длинную ветку, побежал к подъезду, но ботинки ему были слишком большими и они соскакивали с его мокрых, босых ног. В конце концов, он плюнул и бросив их на асфальте, босиком вбежал в подъезд. Дети пересеклись уже у дверей его квартиры. Оттуда доносились истошные вопли Владимира.
Вбежав в квартиру, Алексей со Снежаной увидели, как тот, вцепившись в ногу матери, заливаясь слезами, в соплях вопит. И две женщины с милиционером не могут его оторвать от ноги. А мать Алексея и Владимира просто стоит, держась за ручку кухонной двери, и победно улыбается пьяной улыбкой. У окна стоял их отчим и что-то курил, наполняя маленькую кухню табачным дымом. Семилетний Алексей тоже бросился к матери, обняв ее за талию.
– Не отдавай нас! – кричали они, пока мать пыталась их вяло от себя отпихивать. Из комнаты вышла третья женщина с ребенком на руках. Тот тоже плакал, но больше жалобно, от голода, и выглядел вовсе не как полугодовалый карапуз, а как заморенный звереныш.
Вой Владимира перешел в глухой рык. Дети утроили усилия. Наконец, младшего удалось оторвать от ноги. И Милиционер оттащил среднего брата от шатающейся матери в дыму. Казалось, что она сейчас упадет.
– Мама, – слезный голос Алексея сорвался на крик. Женщина, удержав равновесие, толкнула сына. И семилетний мальчик, не ждавший толчка со стороны матери, полетел на пол, поскользнувшись босыми ногами, и упал на спину, ударившись затылком.
– Так нельзя, – подбежала к нему одна из соцработников, помогая ребенку встать. Но мать мальчиков посмотрела на нее, словно на пустое место. Алексей встал и посмотрел на нее. В его глазах было столько детской обиды, непролитых слез, несбывшихся ожиданий,
