в сети так долго. Простые бумажные книги способны дать знаний ничуть не меньше.
То, что мне выдали, считая за проверенную информацию, – полная хуйня. Я ни за что в жизни не поверю в то, что существуют некие паранормальные, стремящиеся установить свое господство на планете людей. Что за чушь! Видимо, чтобы быть журналистом, большого ума иметь не надо. Лишь отменное воображение и дар колко высказываться. Может быть, и мне стоит выбрать журналистику, ведь со специализацией я еще не определилась.
Знаю, отец настаивает на политике, но мне все равно. Пока что. Если этот монстр действительно решит забрать у меня трастовый фонд, то я лучше устрою харакири на его глазах. Я и политика – вещи совершенно не совместимые: сложно найти человека, интересующегося политикой меньше меня. Даже мама как-то с ней связана. Еще бы! Жена сенатора, могу только представить, какое давление на нее оказывает общество. Во всяком случае, она прекрасно справляется с этим дерьмом.
Я снова посмотрела на пакеты, стоящие на кровати. Я сделала это – вышла за ворота и не умерла. Не заболела, не покалечилась, мне почти не пришлось взаимодействовать с людьми. Что может быть лучше?
Возможно, я зря переживала и в колледже все будет не так уж и плохо. Каждый будет заниматься собственными делами. Надеюсь, меня там запишут под именем маминой сестры ее брата по отцовской линии, и я буду не ДиЛаурентис. Это имя слишком хорошо известно всем вокруг, чтобы у меня хватило гонора его достойно носить и не опозорить в течение четырех лет. А ведь это достаточно долгий срок и произойти может все, что угодно.
***
Сбор вещей занял почти всю неделю. Мама помогала мне, как могла и постоянно подсовывала дерьмовые платья для завтрака на природе или для напитков за крикетом. Хотя о каком крикете может идти речь, в Теннесси в него никто не играет.
Дороти старалась как могла: она кормила меня моими самыми любимыми блюдами – лазаньей, печеньем с кокосом, креветками и салатом с перцем чили.
Не представляю, что буду делать без ее стряпни.
Отец говорил, что я не буду думать об этом уже через неделю. Мне дозволено питаться в ресторане и приглашать будущих друзей. На счет последнего у меня были большие сомнения, однако, я понимала, одной в мире колледжа выжить будет не просто. Может быть не все люди были идиотами? В конце концов, Эйнштейн не был идиотом. Существовало много ученых, которые внесли большой вклад в развитие науки. Наверное, стоило дать дружбе шанс.
Я достала телефон и открыла чат. Печатать не имело смысла, после того, как я отправляла голосовое. Плюс так быстрее передавать информацию.
– Эй, товарищ по несчастью, в течение недели я паковала вещи и наслаждалась пирожками бабуси пока эта халява не кончилась. Знаешь, я готова дать людям еще один шанс. В конце концов, в одиночку преодолеть все это дерьмо у меня вряд ли получится. Эм… думаю, я готова двигаться дальше. И спасибо, за то, что все это время с пониманием относился к моей странности. Да, определенно я ценю
