боясь проговориться.
– Участвовать в чем? – с любопытством переспросила миссис Лэй.
– А вы обещаете, что не скажете миссис Дорис?
– Да чтоб меня комары покусали.
– Я хочу принять участие в конкурсе изобретателей. Я сделал крылья и сегодня хочу испытать их и доказать, что человек может летать как птица. И если я выиграю этот конкурс, я буду соревноваться с победителями из других сел, а потом поеду в город. Наконец-то я вырвусь из лап этих Бунчей и заберу вас с собой и всех моих друзей.
– Но это рискованно! А если ты разобьешься или тебя увидит мисс Бунч, не сносить тебе головы, – попыталась остановить его миссис Дороти.
– Она не ходит на такие конкурсы, она считает это глупостью и идет только послушать Эмили Прюмор.
– Ах, если бы я еще не была глуховата, я бы тоже пошла послушала, как поет Эмили Прюмор. И все же, может, ты передумаешь с этой затеей?
– Нет, я так долго этого ждал! Главное, чтоб у меня все получилось, и тогда мне уже не страшна эта злюка – Дорис Бунч. А вечером, когда я выиграю, я приду к вам на пирог и расскажу, как пела Эмили Прюмор.
Дороти Лэй снова улыбнулась, морщинки смеха пестро засияли на ее лице, а в уголках глаз заблестели слезы.
– Мне уже пора, миссис Дороти, берегите себя.
– Элайджи! – крикнула миссис Лэй ему вдогонку.
Элайджи резво обернулся и вопросительно взглянул на нее.
– Спасибо тебе, – тихо и задумчиво проговорила она, и в ее голосе звучало так много благодарности. – Удачи на соревновании.
И Элайджи наградил ее такой улыбкой, от которой стало бы тепло даже в самый дождливый день, от которой даже у самого черствого человека растаяло бы сердце. И даже миссис Бунч иногда слегка улыбалась, видя его добродушную, еще совсем детскую, улыбку.
– Это вам спасибо! – крикнул Элайджи и помчался домой.
Когда он забежал в дом, за столом в ряд уже сидели пять пар голодных глаз и пять ртов, которые не переставая жевали.
– Тебе что, нужно особое приглашение? – закричала миссис Бунч. – Мог бы вообще не приходить. Теперь ходи голодный. Я думала, ты не придешь, и отдала твою порцию Сэму.
Сэм был рыжим пятнадцатилетним мальчишкой, его лицо было усеяно веснушками, и в деревне он слыл настоящим разбойником. Дорис Бунч не раз давала ему подзатыльник за жалобы соседей. Услышав, что его мать отдала ему порцию Элайджи, он с особым аппетитом принялся есть кашу и с ухмылкой посмотрел на него. У Элайджи заурчало в животе, голод был невыносимым.
– Но я чинил забор, и я его починил, – попытался оправдаться Элайджи, после чего он посмотрел на миссис Бунч и улыбнулся своей волшебной улыбкой. Миссис Дорис мгновенно отвела глаза.
– Ладно уж, прощу на этот раз, – вздохнув, сказала она более спокойным голосом.
Миссис Дорис взяла чистую миску и огромной ложкой шлепнула в нее содержимое кастрюли, которое она называла почему-то кашей, хотя выглядела
