напитками: чего там только не было – белые, красные сухие вина, коньяки, виски, бурбон. Интересно, как часто он подходил к этому интересному шкафчику?.. Не хотелось думать, что слишком часто, но что если так и есть? Инстинкт самосохранения не позволял мне пускаться в тяжелые размышления, и я оставила этот вопрос на потом. Там же в гостиной я обнаружила довольно старинный книжный шкаф: большинство книг были мне не знакомы, хотя я с детства очень любила читать и знала многих авторов, в том числе французских. Но чем дольше я рассматривала книги Лео, тем более убеждалась, что в этой странной коллекции почти напрочь отсутствуют книги на французском: в основном какие-то древние фолианты с позолоченным тиснением – скорее всего, собранные каким-нибудь любознательным предком-библиофилом; встречались и совсем развалившиеся тома, дышавшие если не Средневековьем, то уж точно эпохой Возрождения; огромные энциклопедии, изобилующие непонятными иероглифами и экзотическими картинками, несколько книг по фармакологии, ряд медицинских справочников, включая отдельный том про яды… И Пруст. Все собрание сочинений. Единственное французское произведение. Я открыла «По направлению к Свану» – странички затертые, пожелтевшие на концах. Зачитанная. И так одну за другой – все семь книг. У «Пленницы» выпало несколько страниц, которые я бережно вложила обратно, а «Обретенное время» исписано карандашом на полях. Я не вдавалась в смысл заметок – мне было достаточно самого их существования, чтобы понять главное. С улыбкой я вернула их на место, чтобы продолжить осмотр.
Спальня, в которой я спала как убитая, была небольшой, но уютной, кровать в меру жесткой. Окна большие и светлые. Ванная комната – плацдарм для неуемных фантазий: я так и видела, как она вся устлана лепестками роз, по краям горят свечи, льется плавная музыка… Стоп! Это ведь только начало, а вот что будет дальше… Я вылетела из ванной и снова оказалась в гостиной – перед огромным кожаным диваном. «Интересно, каково это сидеть на нем?..» – подумала я с каким-то странным трепетом. Мне ужасно хотелось прикоснуться к этой холодной коже, которая сразу же станет теплой. Я медленно опустилась на него, затаив дыхание, словно боялась, что, прикоснувшись к нему, навсегда стану пленницей этого дома и его господина. Я действительно испытывала очень странные ощущения: мне было хорошо и страшно одновременно. Он был очень уютным и таил в себе опасность увлечься. А еще он, казалось, впитал запах своего хозяина. Лишь спустя несколько минут я вскочила, будто вырвавшаяся из опасных грез девчонка, и побежала открывать окно пошире, чтобы свежий воздух ворвался в эту обитель и развеял все страхи и сомнения, а вместе с ними и сладость, и негу, и восторг.
Ступор постепенно проходил, я даже ощущала легкое покалывание, как при оттаивании конечностей. Когда-нибудь все это пройдет, повторяла я себе; когда-нибудь я буду воспринимать все это как должное. Когда-нибудь меня будут называть «мадам Марэ» и я перестану бояться глубины и высоты и, возможно, даже сяду за руль. Нет, я не собиралась давать себе таких
