к его щеке губами.
Молодой человек принялся самодовольно подкручивать усы. Цыганка одарила его влюбленным взглядом, а потом внезапно соскользнула с лошади и растаяла во мраке.
– Черт! – досадливо воскликнул Феб. – Я хотел оставить девчонку!
– Ничего не поделаешь, капитан, – ухмыльнулся один из стрелков, кивая в сторону связанного горбуна. – Пташка упорхнула, нетопырь остался. Придется заниматься службой.
– И то верно, – согласился офицер. – Стяните-ка его ремнями потуже. Надо же, какой редкостный урод.
Квазимодо повели в тюрьму.
10. Воскрешение Гренгуара
Оглушенный падением, Пьер Гренгуар несколько минут пролежал без сознания в сточной канаве у подножия статуи Пречистой девы. Мало-помалу он стал приходить в себя и вспомнил произошедшую на его глазах сцену насилия.
– Цыганка отбивалась от двух мужчин, – пробормотал поэт. – Значит у Квазимодо был сообщник. Но кто?
С горбуном никто не водил дружбы, его даже никто не мог бы нанять, чтобы похитить девушку. Ни один человек, за исключением священника Клода Фролло, не умел общаться с глухим звонарем. Суровый, надменный образ архидьякона смутно промелькнул в памяти поэта и связался с образом человека, закрывавшего лицо плащом, но Гренгуар тотчас отмел эту мысль. Клод Фролло был известен монашеским поведением, его добродетель вошла в поговорку, его репутация считалась безупречной. Он попросту не интересовался женщинами, тем более цыганками.
Ватага ребятишек с громким хохотом и криком пробежала по перекрестку, где лежал Гренгуар. Они волокли за собой какой-то бесформенный мешок. Поэт приподнялся на локте, чтобы встать, но голова сильно гудела, и он со стоном опустился обратно.
– Старикашка Мубон, который торговал гвоздями, помер! – кричали мальчишки. – Вот его соломенный тюфяк! Мы сейчас разожжем костер! Да здравствует праздник!
Подбежав к канаве и не заметив Гренгуара, они швырнули тюфяк прямо на него. Кто-то взял пучок соломы и запалил его от фонаря, горевшего перед статуей Пречистой девы. Тюфяк тут же ярко вспыхнул.
– Боже мой! – пробормотал Гренгуар. – Похоже, становится жарко!
Он собрал остаток сил, поднялся во весь рост, выпрыгнул из канавы, швырнул горящий тюфяк на ребятишек и пустился бежать прочь по улице.
– Пресвятая дева! – завизжали дети, бросаясь врассыпную. – Торговец Мубон воскрес!
11. Разбитая кружка
Гренгуар мчался прочь со всех ног. Когда красноватый отблеск горящего тюфяка остался далеко позади, поэт остановился и с трудом перевел дыхание.
– Слава богу! – буркнул он. – От этих сорванцов не приходится ждать ничего хорошего. Интересно, куда меня занесло?
Темная улица, на которой, озираясь, стоял Гренгуар, не была безлюдна. По обеим ее сторонам медленно тащились чьи-то безмолвные фигуры.
