фикция, показуха. Я не смог изучить их настолько глубоко, но, возможно, они даже верят в свою реальность, человечность. Хотя, по факту, никаких чувств у них нет. В самой оболочке куклы вообще ничего нет. Они все управляются из одного места. Программа передается дистанционно и, в принципе, может меняться, переписываться. Если сигнал передачи каким-то образом прервать – кукла полностью прекратит любую деятельность. По сути, будет той самой безжизненной марионеткой, безвольно повисшей на нитках кукловода. Это, конечно, несет определенные риски. Но иначе сделать было нельзя. Если программа будет внутри куклы, то ее можно будет взломать и подчинить чужой воле. А, значит, можно будет проделать это и с любым количеством таких же кукол.
И тут у меня против моей воли вырвался вопрос, который сложно было не задать в такой ситуации.
– А я? – в моем голосе была легкая неуверенность. – Я человек?
Стоило мне только произнести это, как я подумал, что это прозвучало довольно глупо. «Я мыслю – значит, я существую». Не зря же кто-то это сказал. Уж я-то точно человек. Да и вообще! Не могу я быть кем-то другим. Никто не может. Все они люди. Я уже слишком долго нахожусь в этом бреду. Начинаю плохо соображать и верить во всю эту чушь.
– Ты человек, – ответил Прометей. – Один из немногих живых людей.
– А немногих – это как? – решил уточнить я.
– По моим подсчетам, суммарно во всех симуляция, находится около двух миллиардов настоящих людей.
Хм. Ну не так плохо. Видимо, около миллиарда у нас и столько же здесь. Наверное, я даже встречался с ними. Может, даже с кем-то вместе работаю. В конце концов, это примерно одна седьмая всего населения планеты.
Черт! Опять я думаю об этой чепухе. Надо прекращать и как-то вытаскивать себя в реальный мир. Я попытался себя ущипнуть – не помогло. Легонько похлопал по щекам – тоже ничего. Тогда я размахнулся и со всего маху шлепнул ладонью по левой щеке. В глазах потемнело, в ушах зазвенело. Я не сразу заметил, что наушник вылетел и упал на землю.
Когда в голове немного прояснилось, я наклонился, подобрал его и снова вставил в ухо. И тут же услышал голос Прометея. Из-за того, что голос был изменен электроникой, невозможно было понять эмоции, но мне показалось, что тон был обеспокоенный.
– Что произошло? – спросил он. – Связь, кажется, прервалась на некоторое время.
– Я ударил себя по щеке, – просто ответил я и пожал плечами.
– Зачем?
– Чтобы этот сон закончился, и я проснулся! – неожиданно взбесился я.
– Какой сон? Ты что, заснул? – кажется, Прометей был в недоумении.
Я немного остыл и ответил:
– Нет. Сон – это все, что сейчас со мной происходит. Этого не может быть на самом деле. Это все мне снится. Этот город не настоящий…
– Все верно, – прервал меня Прометей. – Он не настоящий. Я же тебе только что это объяснил. Со связью точно
