платьем, хвост с розоватой кисточкой. «Хор-р-роша!» – подумал оборотень, прищелкнув языком.
Тенрион пылких чувств Гарвета не разделял. Глядя на медленно шествующую и изящно покачивающую бедрами очаровательную демоницу, дуайгар…скучал. Не будучи провидцем, он уже заранее предвидел все, что его ждет. «Как это неинтересно!» – думал Тенрион, следя ленивым взором за своей будущей женой.
С равнодушным видом жених выслушал приветственную речь жрецов и повернулся, чтобы принять из их рук браслет первого обручения. И вдруг украшение нагрелось в его руке, обожгло ладонь, отчего Тенрион разжал пальцы. Браслет золотой лужицей расплавленного металла стек к его ногам. Проследив за этим делом озадаченным взором, мир Лассиль краем глаза узрел яркую вспышку и повернул голову.
В сияющих всполохах яркого света в храме возникла разгневанная Муара. В ее правой руке был крепко сжат темный жезл, исписанный рунами Создателей. Навершием жезла служил светлый камень, из которого в данный момент вылетали короткие молнии и били под ноги Тенриону.
В зале наметилось оживление, сидящие в нем заперешептывались, поднимаясь на ноги. Слово взял сам император Кемиарион:
– Госпожа, на что вы гневаетесь? – учтиво склонившись, спросил он.
– Он знает! – жезл указал на Тенриона мир Лассиля, а молния, сорвавшаяся с него, устремилась вперед.
Демон успел отскочить, в его душе поселилась тоска, изгнав оттуда скуку. Тенрион спрашивал себя: «Неужели все так и закончится?!» И сам отрешенно осознавал, что смерть свою он заслужил, согласившись отдать на растерзание ту единственную, которая пробудила в нем теплые чувства.
– Я готов! – просто сказал дуайгар с сиреневыми волосами.
– Смерть станет для тебя слишком легким наказанием! – Муара развернулась, и молнии с ее жезла ринулись в зал.
Замерли, указывая на двух драконов и одного оборотня, застывших, словно статуи.
Первым опомнился Риарен:
– Разве дело было сделано не во имя Света?
– Люди порождение Нави! – выкрикнул Шервесс.
– Они создания моих детей! – кипя от гнева, сообщила Муара. – И, в отличие от вас, считающих себя едва ли не богами, люди сумели доказать, что достойны жить на Омуре! Они вместе со всеми нами сражались в прошедшей войне против навьего зверя! И в них доблести ничуть не меньше, чем во многих из вас! Вы бились с навьями от скуки, из чувства долга, дабы угодить нам, богам, тешили свое тщеславие, в то время, как большинство людей умирали ради любви, за своих близких, ради сохранения жизни на Омуре, ради всех нас! Так почему вы смеете осуждать их?! Вы, призванные учить младшие расы, а не уничтожать их! Вот что четверке сильных перворожденных сделала хрупкая девушка? Как посмели вы, о, могучие воины, напасть на нее и ее нерожденное дитя?! Как позволил ты, Тенрион, свершиться этому злу? Как осмелился ослушаться меня и сгубить этот нежный цветок? За то, что твоя игрушка всего лишь полюбила тебя и решила
