невозможно, предано будет огню. Порох закупорить, обвить рогожами и к выступлению приуготовить. Во всем вышеписанном приуготовлении вашему высокородию иметь неусыпное смотрение денно и нощно. Обывателям при собрании всем объявить самолично о выступлении изволите – что кто желает, а не желающих не понуждать. Желающих обывателей укомплектовать состоящим в крепости, в цейхаузе, готовыми пистолетами, порохом и свинцом»[70].
По объявлении обывателям крепостей распоряжения военоначальников, большинство не пожелало вовсе покидать своих мест, почему генерал Станиславский доносил генералу Деколонгу, что по Орской крепости обыватели, состоящие преимущественно из казаков, выступить из крепости не хотят, «в рассуждении, чтобы малых детей в нынешнее время не поморозить и своих стариков не растерять, уповательно и в других крепостях обыватели тоже откажутся»[71].
Распоряжение генерала Деколонга об очищении крепостей, лежащих к югу от Верхнеяицкой крепости, встретило сильный протест и со стороны Оренбургского губернатора Рейнсдорпа, который писал поэтому Деколонгу: «С отданным предписанием согласным быть не могу. Вашему превосходительству советую проекта вам предъявленного о содействии здешним войскам держаться и не нарушать, а по последней мере Станиславскому приказать, с имеющейся у него конницею, быть в Орской крепости неотлучно, ибо как оная крепость земляная и против прочих лучшая, то ему быть там весьма безопасно»[72].
Известия от Исетского воеводы Веревкина, изложенные им в рапорте от 29 декабря 1773 года получены были Деколонгом 2 января 1774 года в Верхнеяицкой крепости и тогда же, не ожидая прихода отряда генерала Станиславского, сделаны были им распоряжения о выступлении к Челябинску 2-х полевых команд: 11-й, под начальством премьер-майора графа де-Кастро-Ласерда, и 10-й, под начальством секунд-майора Зейферта. На пути к Карагайской крепости, 7-го числа января, Деколонг получил донесения Веревкина о бунте казаков и об обложении города толпою приверженцев самозванца.
На другой день прибытия отряда генерала Деколонга в Челябинск воевода Веревкин и его помощник Свербеев испрашивали повеление генерала Деколонга, ввиду того, что труп Невзорова и «по днесь еще земле не предан и как оный злодей был важный, то для страху и зрения всего здешнего народа, который от злого и ложного его Невзорова разглашения смущался, яко сущего злодея, тот скверный его Невзорова труп, с надлежащею народу публикациею, волоча по улицам и у всех ворот здешнего города на дровнях бить кнутом и потом бросить за город в землю»[73].
Эта программа позорной казни трупа Невзорова была разрешена тогда же генералом Деколонгом, а по обстоятельствам бунта поручено было производство следствия товарищу Исетского воеводы Свербееву, Челябинскому бургомистру Боровинскому, капитанам 10-й легкой полевой команды фон Сизингу и 11-й легкой полевой команды Сумарокову.
Д. № 148. 1774 г. Ордер генерала Станиславского от 21 декабря 1773 г. № 392.
Д. № 148. Донесение генерала Станиславского 27 декабря 1773 г. № 278.
Д. № 148. Отношение генерала Рейнсдорпа 29 декабря 1773 г.
Покорный рапорт воеводы Веревкина и его товарища Свербеева 14 января 1774 г. № 86.
