своей особенностью я могу объяснить тот факт, что не заподозрила ничего особенного, глядя на подозрительно знакомые туфельки рядом с ботинками Лаптева возле входной двери. Я всего лишь слегка расстроилась, что у Саши гости и вообще он уже дома, значит сюрприза не получится. Ну и зашла в комнату, чтобы поздороваться.
Сюрприз получился на славу. Во всех смыслах.
Пока я осваивала дыхательную гимнастику, созерцая своего мужа и свою подругу в недвусмысленной позе, Лаптев пытался одновременно оправдаться и слезть с Леночки. Последняя сначала спряталась от моего взгляда под одеялом, потом, наоборот – откинула его и уставилась на меня с вызывающим видом. Мол, а что такого-то?
В довершение всего пакет с продуктами выпал из моих рук. Куриные яйца в пакете жалобно хрустнули, намекая на свою преждевременную кончину. Бутылка вина звякнула, но устояла.
– Прости, дорогой, похоже, безе приготовить не получится, – ляпнула я то единственное, что смогла ляпнуть в этой ситуации.
– Почему? – очевидно, мое тупоумие сегодня было еще и заразным.
– Так яйца же разбились. Хочешь, можно сделать большую болтунью. Только в ней будет много скорлупы.
– Хочу покурить, – благоверный наконец слез с Леночки, немного смущаясь, надел трусы и пошел на кухню за пепельницей.
Не знаю, как бы я пережила этот вечер, если бы не несчастные яйца. Здоровая порция абсурда, внесенная ими в ситуацию, помогала как-то не концентрироваться на ужасном, глупом, безмерно обидном факте – меня предали и мне изменили.
А из-за того, что Лаптев изменил мне с Леночкой, боль от предательства была особенно сильной, почти нестерпимой. Может, потому, что Леночка со школьных лет считалась моей чуть ли не лучшей подругой и была свидетельницей на нашей свадьбе.
Потом мы долго сидели на дымной кухне курили и говорили. Курили все, даже я. Говорили они, я слушала, потому что не знала, что тут можно сказать.
Лаптев сказал, что любит нас обеих, но меня больше как друга и не знает что решить. Леночка сказала, что любит Сашу и верит, что он – ее судьба, поэтому: «Извини, дорогая. Ты же понимаешь, что он мне не чужой человек. Ты – хорошая подруга, я очень тебя уважаю, но я вмешивалась и буду вмешиваться в ваши отношения. Мне кажется, если ты его любишь, то должна уступить».
Пакет с битыми яйцами начал протекать. Я попробовала достать из него покупки и закапала стол. Разозлилась и выкинула весь пакет с содержимым в помойное ведро. Не полегчало.
Потом я плакала.
Нет, все не кончилось так быстро и просто на дымной кухне. Был почти год мучительной неопределенности, когда Лаптев выбирал между двумя женщинами, устроив пошлейший любовный треугольник. Он уходил и снова возвращался, измучив меня до последней степени. Леночку, наверное, тоже. Я с ней с того вечера не виделась. Просто не могла.
Не знаю, любил ли меня Саша, но я его точно. Иначе на стала бы терпеть и ждать так долго и не
