мысль появляется каждый раз, когда я выхожу на улицу.
Поёжившись, стаскиваю пакет с крыльца и иду к мусорным бакам. Но тут замечаю на бордюре, совсем рядом со мной, что-то небольшое и белое.
Присмотревшись, от неожиданности останавливаюсь посреди двора.
Хлеб.
Булка белого хлеба лежит на боку, в заводской полиэтиленовой упаковке.
Обычный хлеб.
Похоже, что кто-то шёл домой и выронил хлеб из сумки с продуктами.
Голод тут же даёт о себе знать и скручивает желудок.
Глотая слюну, я смотрю на эту красивую белую булку и не могу сдвинуться с места. Я хочу есть. Очень сильно хочу!
Отпустив пакет, делаю шаг в сторону находки и оглядываюсь по сторонам. Ещё шаг и ещё раз оглядываюсь. Никого нет. Хлеб ничей и меня, кажется, никто не видит. Быстро подхожу, поднимаю булку, зажимаю её подмышкой и, схватив пакет, почти бегом тащу его к мусорке у торца дома.
Докатилась. Подбираю еду. Всё, это край, хуже просто не может быть.
Стараясь не выронить хлеб, ногой подталкиваю пакет к бакам.
– Эй! Ты что, мой обед хочешь украсть?
Вздрогнув, оглядываюсь и вижу взявшегося из ниоткуда бомжа, сидящего на бордюре. На вид ему лет сорок пять. Он одет в не по размеру огромную куртку, растянутую вязаную шапку, засаленные брюки и кроссовки.
Медленно затягиваясь сигаретой, бомж пристально смотрит на меня.
– Я… я…
– Положи, где взяла, – резко говорит он и показывает пальцем на бордюр рядом с собой.
– Я думала, он ничей, – бубню под нос, шагая обратно к крыльцу.
Желудок снова сжимается, напоминая о голоде.
– Что ты там шепчешь? – потушив сигарету о землю, бомж наблюдает за мной.
– Ничего, – кладу булку на бордюр и собираюсь уйти.
– Да ладно, чё ты обиделась. Я же не зверь такой, могу и поделиться, у меня много еды. Ворую в супермаркете.
Обернувшись, я встречаюсь взглядом с бомжом. Грубая кожа и отросшая щетина делают его лицо суровым. Но вот глаза… Удивительно ясные и чистые. Кажется, что он видит меня насквозь.
– А ты почему не воруешь? – спрашивает он.
– Не умею, – я пытаюсь понять, почему всё ещё стою здесь и почему вообще отвечаю на его вопрос.
– А что не работаешь тогда?
– Уволили, – говорю, не отводя глаз. Что за странный разговор?..
Немного наклонив голову, он ещё пристальней изучает меня.
– А родители что, совсем не помогают? Ты же вон какая молоденькая.
Теперь я стою молча, а бездомный всё не унимается.
– Значит, нет у тебя родителей, правильно? Ведь нету, да?
Я коротко киваю, соображая, что могло его так заинтересовать во мне.
– А знаешь… – задумчиво говорит он. – Я могу подсказать тебе, где найти прибыльную работу. Есть знакомые, которые ищут… Э-э-э… Сотрудника.
Ах, вот
