скрытая от глаз неприятелей. Мы вошли в беседку, в ней было темно и прохладно, поскольку ни один луч солнца не мог проникнуть сквозь заросли, покрывавшие ее снизу доверху. Присев на широкие лавочки с мягкими подушками, а затем, прилегши на эти лавочки и подложив подушки под голову, мы благополучно уснули. Пение птиц, лай соседских собак, кукареканье петухов, гогот гусей, крики играющих детей, и даже жужжание мух – все это слилось в единую колыбельную трель, под которую мы спали без задних ног.
Разбудило нас то, что в этот слаженный оркестр живой природы, вклинились руки человека. Они расставляли чашки с чаем на столе в беседке. Одновременно со Стасиком я подпрыгнула на скамейке. Перед нами стоял симпатичный мужчина лет сорока пяти. Это был брюнет среднего роста с легкой сединой, хорошо сложенный и культурно одетый. На нем были серые классические брюки и персиковая рубашка. «Вот он – любитель пряничных домиков» – подумала я. Лицо его обнаруживало глубинную интеллигентность и высокую образованность. Судя по внешнему облику, это был представитель одного из научных или культурных сообществ, а может быть, принадлежал к ним обоим.
– Здравствуйте! Извините, мы приехали к вам из Таганрога … – начала, было, я, но хозяин дома прервал мою извинительную речь:
– Я все знаю. Правильно сделали, что дождались меня.
Ну конечно, это же деревня! Естественно, бабулька продлила свой звездный час и описала ему нас и наш разговор в приукрашенных деталях. Хозяин дома накрыл для нас в беседке стол на ужин. Именно на ужин, потому что за время нашего сна день подошел к концу, и наступил вечер. Было около восьми часов вечера. На столе дымилась отварная картошечка, посыпанная укропом, и курочка гриль. Также присутствовали помидоры и огурцы в виде нарезок. Ну и, собственно, тот самый чай с травами, который разбудил нас.
– Присаживайтесь, угощайтесь. – позвал к столу интеллигентный незнакомец.
Вот что значит воспитание. Незнакомый человек, а встречает незваных гостей как родных. Мы познакомились. Хозяина дома звали Смирнов Виктор Иванович. Я ела как не в себя – бессонная ночь и день без еды дали о себе знать. После ужина, мы сгребли всю посуду и отнесли ее в дом на кухню. Сами же последовали в гостиную, где так же разместились вокруг стола.
– А я вас, Вика, сразу узнал. – сказал Виктор Иванович и улыбнулся.
– А я вас нет. Мы были знакомы? – спросила я.
– Да. – сказал он. – Я часто бывал в этом доме, когда вы жили здесь маленькой девочкой. Мы с Сан Санычем работали в институте на одной кафедре. Он проводил вашу реабилитацию и делился со мной своими наблюдениями. Все ваши разговоры он записывал на диктофон, потом вручную переносил записи в бумажные дневники, а с пленки удалял их. И так все два года. Мы работали над тем, что вы рассказывали, вместе. Александр Александрович неоднократно просил меня в случае его смерти сохранить дневники от посторонних глаз, даже ценой своей жизни. Детей у него не было, поэтому, он оставил мне все свое имущество, как ученику, коллеге, другу.
