лучше называйте меня своим сыном, – ответил он, с улыбкой, взглянув на ее белые локоны.
– Ой! – ответила она. – У некоторых из нас есть отцы, которые не из плоти. Я стара, но, возможно, твой дух старше меня.
– Все возможно, – серьезным тоном произнес Руперт. – Но скажи, в чем дело?
– Боюсь, я опоздала с моим делом, – ответила Бахита. – Я пришла предостеречь тебя против шейха Ибрагима, который некоторое время назад проезжал мимо моей хижины по дороге, чтобы навестить тебя в твоем лагере. Но ты уже видел его, верно?
– Да, Бахита, но откуда ты это знаешь?
– О! – ответила та уклончиво. – Я слышала, как ветер принес с вершины вон того холма его сердитый голос. Похоже, он угрожал и ругался.
Руперт кивнул.
– Извини, я знаю этого человека с детства, да и его отца тоже знала, ибо он навредил моему народу и хотел бы навредить еще. Вот почему я живу здесь, чтобы следить за ним. Он очень злой человек, жестокий и мстительный. Кроме того, с ним следовало говорить мягко, ибо его племя сильное, и он способен доставить правительству большие неприятности. Он не солгал, сказав, что солдаты грубо обошлись с ним, так как у одного из них были с ним старые счеты.
– Что сказано, то сказано, – равнодушно ответил Руперт, – но скажи мне, мать, откуда тебе так много всего известно?
– Мне? О, я сижу у реки и слушаю, и она шепчет мне свои вести – вести с севера, вести с юга, река рассказывает мне все. Хотя вы, белые люди, не слышите, эта древняя река имеет голос для тех, чьи уши открыты.
– А как насчет вестей с востока и запада, где не течет река? – спросил Руперт, улыбаясь.
– Вести с востока и запада? О, оттуда и отсюда дуют ветры, и те, чьи глаза открыты, видят в них больше, чем одну только пыль. У них тоже свои голоса, у этих древних ветров, и они рассказывают мне о царях моего народа, которые давно мертвы, а также о давно минувших войнах и любви.
Руперт рассмеялся.
– Ты умная женщина, мать, – сказал он. – Но будь осторожна, чтобы тебя не арестовали как шпионку махдистов, ибо ты не сможешь призвать Нил и знойный ветер-хамсин себе в свидетели.
– Ах, ты смеешься надо мной, – ответила Бахита, покачивая седой головой, – но вы, дивные белые люди, вам еще многому надо научиться у Востока, который был седым от времени, когда первый из ваших предков еще лежал в материнской утробе. Поверь мне, Руперт-бей, что у природы есть свои голоса и некоторые из них говорят о прошлом, некоторые о настоящем, и некоторые о будущем. Да, даже движущийся песок, по которому ты спустился, теперь имеет свой собственный голос.
– Это я уже знаю, потому что я слышал его, но, боюсь, не смогу по-арабски объяснить тебе его причину.
– Ты его слышал, да, и ты скажешь мне, что это, истирая камни, поет песок, или это камни поют под звуки песка, словно арфа на ветру. И так оно, вне всякого сомнения, и есть. Ты слышал голос, мудрый белый
