Судя по всему, объявлял бой. Я поняла, что надо готовиться к худшему. Может быть, даже прочесть молитву.
– Япошки! – воскликнул Джон и хлопнул себя по коленке. Похоже, он был восхищен. – Но вообще… – он оглянулся и разом помрачнел, – дела не очень. Мы по приглашениям, эти, – (тычок пальцем назад) – тоже свои. Ну, допустим, те даже заплатили. Четверо! Всё! Ну и сколько они в день теряют? Триста, четыреста евро?
– Почему теряют?
Джон начал загибать пальцы. В желто-зеленом свете софитов его лицо тоже стало зловещим; я даже немного отодвинулась.
– В шоу вложились? Вложились. В оборудование? Ага. Плюс аренда. – По моему лицу Джон сообразил, что здесь не все ясно, и добавил: – Театр им не платит. Это они его арендуют, пока идет фестиваль.
Тьма сгущалась.
Рефери пихнул кукол в руки бойцам: самураю досталась желтоволосая, великану – черноволосая. Комментатор юркнул под ограждение ринга и затаился в чернильной тьме позади зрителей. Рефери взметнул руки бойцов в воздух и яростно, брызгая слюной, представил их публике. За моей спиной раздалось улюлюканье. Было очевидно: краснолицее чудовище – фаворит публики, сила добра. Черный великан – зло. Музыка грянула снова.
– То есть это не театр их нанимает, а они снимают себе театрик? – проорала я Джону в ухо. – Теперь им надо отбить аренду и еще заработать, так?
Джон кивнул.
В мире уличных артистов все было как-то очень перевернуто.
На площадке началось невообразимое. Синхронно, как по команде, оба героя швырнули кукол по углам ринга, а сами закружились в танце, похожем на ритуальную пляску туземцев. Выделывая руками и ногами адские коленца, противники орали друг на друга.
– А-а-а! – вопил ниндзя.
– У-о-e-ыыыы! – вторил ему великан.
– Дымц! Дымц! Дымц! Дымц! Дымц! Дымц! Дымц! – неслось из динамика.
Разинутые пасти, вываленные языки, чехарда ног в черных ботиночках и цыплячьих рук в неопреновых налокотниках. Черные штаны, хлопающие по тощим ногам, точно паруса пиратского фрегата по мачтам. Скорлупа из папье-маше на тонкой шее, как блестящая маска смерти. Если и существовала демо-версия преисподней, то это была она.
– Арррррррр!
– У-о-о-ы-аааааа!
Рефери теннисным мячиком подскакивал на месте и тоже верещал.
Человеческая психика несовершенна; никогда не знаешь наверняка, где в ней дыра. Однажды в Индии мы с друзьями наелись грибов: решили узнать, что же это такое. И узнали. Друзьям было весело, они до слез хохотали над тем, что не могут оплатить счет в пляжном кафе, потому что забыли цифры. Я же помню, как легкое опьянение сперва перешло в дрожь, потом в тошноту. А потом я вдруг увидела, как неповоротливый мир осторожно меняет положение в пространстве, словно ему надоело сидеть просто так. Первыми, разминая затекшие плечи, начали оживать горы. Следом пальмы потянули ко мне зазубренные кровожадные листья. Каждый камень смотрел с угрозой. А на небе –
