Мне необходимо было продолжить свои исследования в библиотеке. Изыскания в области корсетов оказались более успешными. Обилие материалов на эту тему поражало воображение, я распечатала несколько страниц из книг, сняла мерки и взялась за создание образца.
Я шью уже три года, и делаю это весьма прилично. Начинала, конечно, с малого, с того, что под силу любому – подшивка одежды, юбки а-силуэта, наволочки для подушек, – но быстро перешла к более серьезным вещам, и каждая следующая оказывалась сложнее предыдущей. Простыми вещами заниматься неинтересно.
Интересно создавать нечто необычное.
Я растворяюсь в процессе шитья, мне нравится рисовать образцы одежды на бумаге, сочетать их друг с другом, перемещать, снова сочетать. Люди, не имеющие отношения к шитью, понятия не имеют, сколько проблем приходится решать в процессе производства одежды, а новички зачастую разочаровываются в этом деле. Но мне нравится решать сложные задачи. Если смотреть на любое платье как на целостную вещь, задача кажется чересчур сложной. Никому, кажется, не по силам создать нечто подобное. Но, разделенный на отдельные составные части, любой туалет превращается в нечто, с чем я вполне могу справиться.
Когда комната наконец погружается в темноту, неведомая сила заставляет меня подняться с пола и включить гирлянду. Я потягиваюсь, разминая затекшие мышцы, и заглядываю в окно.
Интересно, приедет ли Крикет домой на эти выходные?
От этой мысли я начинаю нервничать. Понятия не имею, зачем парень расспрашивал обо мне Энди и Сент-Клэра. Есть лишь три варианта, один невероятней другого. Возможно, Крикет так и не завел друзей в школе и решил вновь обрести в моем лице верного друга. Ведь он приезжает домой на выходные уже две недели подряд. А значит, в Беркли его никто особенно не держит. А может, он испытывает чувство вины по поводу того, как закончились когда-то наши отношения, и пытается это компенсировать. Очистить совесть, так сказать.
Или, возможно, я ему нравлюсь. По-своему.
Мне так хорошо, так радостно жилось до возвращения Крикета, без всех этих головоломок. Лучше бы он не обращал на меня никакого внимания. С Каллиопой мы по-прежнему не общаемся, так с какой стати я должна общаться с Крикетом? Я подхожу к окну и с удивлением обнаруживаю на его окне полосатые занавески.
А потом в его комнате зажигается свет.
Я задергиваю шторы. Прислоняюсь к стене и чувствую, как колотится сердце. Сквозь щель между шторами виднеется силуэт. Это однозначно Крикет Белл, и он бросает на пол две сумки – почтальонскую сумку на ремне и рюкзак. Потом направляется к окну, и меня охватывает ужас. А вдруг он окликнет меня по имени?
Крикет отдергивает занавески, и вокруг тут же становится светлее. Из бледной тени Крикет Белл превратился в человека из плоти и крови. Я отступаю еще дальше. Парень вдруг резко замирает на месте. В комнате появляется еще одна фигура. До меня доносится тихий девичий голос. Каллиопа!
Я
