и родители пошли, – рассуждала она, – что уж о молодёжи-то говорить! Я к ним со всей душой, а они…
Летит несчастная Ворона над лугом и видит: у стога деревенские косари краюху хлеба забыли.
– Ах, какая удача! – вскрикнула Ворона, а про себя подумала: «Я сегодня в своих заботах так умаялась, что ещё и крошечки в клюве не было!»
Но вдруг в её голове промелькнула мысль: «На опушке леса живёт старая Волчица, у неё тоже целый выводок. Бедненькие, несчастненькие щеночки, вечно, наверное, голодные бегают! Отнесу я хлебушек бедным детушкам!» Ворона проглотила слюну и полетела на опушку.
Солнце стояло уже высоко и безжалостно палило крылышки старой Вороны. Усталая, голодная, обиженная, но с чувством собственной нужности она приземлилась у волчьей норы.
Волчица отдыхала после удачной охоты, а малыши весело резвились после вкусного обеда на лужайке. Увидев хлеб, они с рычанием растерзали и раскрошили его по всей полянке, не обращая внимания на обескураженную Ворону.
– Я… вот… хотела, – робко начала Ворона.
Но Волчица, не открывая глаз, твёрдо сказала:
– Ты всё сделала, что хотела? Тогда лети своей дорогой!
Уставшая, измученная, несчастная Ворона поздним вечером прилетела к гнезду и горько заплакала: «Я хотела всем помочь! Какой неблагодарный, чёрствый и злой народ живёт в этом лесу!»
Горькие слёзы текли из её глаз и капали как раз на ту ветку, на которой сидела всё та же белокрылая Сорока.
Сорока была весёлая птица. Она летала в своё удовольствие где хотела, купалась в пруду, болтала с соседками о новостях и всё знала. Она знала об испорченном настроении молодой бобриной семьи, и о поучительных играх лисят, и об удачной охоте старой Волчицы, и о знатном ужине волчат, после которого они сильно развеселились в сторонке от логова, чтоб не тревожить маму. А ещё знала Сорока о том, что Ворона мешала отдыхать уставшей после охоты Волчице.
Сорока как бы невзначай взлетела на соседнюю ветку, на которой сидела и плакала Ворона. Она с восторгом смотрела на великолепный закат и улыбалась.
– Чему же ты радуешься, Сорока? – спросила Ворона, сквозь слёзы увидев счастливые глаза соседки.
– Уходящему тёплому летнему дню! – ответила Сорока. – Я радуюсь счастью молодых бобров. Я радуюсь ловкости лисят и удачной охоте старой Волчицы! И я – счастлива!
«Странно», – подумала Ворона, а вслух спросила:
– Мы говорим об одном и том же, но почему ты, Сорока, счастлива, а я ощущаю горечь и обиду, а вовсе не счастье?!
– А что ты делала целый день? – ответила вопросом на вопрос Сорока.
– Я хотела оказать помощь, – начала рассуждать Ворона, – мудрым советом, заботой о малышах, краюхой хлеба….
– А тебя кто-то об этом просил? – перебила Сорока.
– Они просто не понимают… – оправдываясь, сказала Ворона.
– Ты думала… и летела
