к каким-то камням и усадил на них. Они были твердыми, холодными и лежали под углом, так что трудно было удерживать равновесие.
– Сиди здесь и визуализируй их формы до тех пор, пока они не сделаются в точности такими, какими были во сне, – сказал дон Хуан мне на ухо. – Дашь мне знать, когда они будут в фокусе.
Очень быстро и почти без усилий мне удалось воспроизвести в уме образ их формы, такой же, как тот, что я сновидел. То, что мне удалось это сделать, ничуть меня не удивило. Поразило меня совсем другое. Хотя я отчаянно пытался подать дону Хуану знак, что уже представил их себе, мне не удавалось ни открыть глаза, ни выдавить из себя хотя бы слово. Я определенно не спал. И все слышал.
Я слышал, как дон Хуан произнес:
– Теперь можешь открыть глаза.
Я открыл их без труда. Я сидел, скрестив ноги, на каких-то камнях. Это были не те камни, на которые дон Хуан усадил меня вначале. Сам он находился где-то позади и чуть справа от меня. Я попытался обернуться, чтобы взглянуть на него, но он не позволил, задержав мою голову в прямом положении. А потом я увидел две темные фигуры, похожие на два тонких древесных ствола. Они были прямо передо мной.
Раскрыв от удивления рот, я уставился на них. Они были совсем не такими высокими, как во сне. Они сжались до половины своих исходных размеров. Вместо двух форм тусклой светимости передо мной были две плотные, темные, почти черные, угрожающие палки.
– Встань и схвати одного из них, – велел мне дон Хуан, – и не отпускай, как бы тебя ни трясло.
Мне явно не хотелось проделывать что-либо в этом роде, но некое неведомое побуждение заставило меня вскочить против моей воли. В тот же миг я ясно осознал: закончится тем, что я выполню все, хотя сознательного намерения подчиняться приказу дона Хуана я не испытывал.
Я механически приблизился к двум фигурам. Сердце едва не выскакивало из грудной клетки. Я схватил того, который был справа. То, что я почувствовал, напоминало электрический разряд, который едва не заставил меня отпустить темную фигуру.
Тут до меня донесся голос дона Хуана, словно он кричал откуда-то издалека:
– Если ты бросишь его, тебе конец!
Я продолжал держать фигуру. Она изгибалась и тряслась, но не так, как массивное животное, а как нечто пушистое, легкое и словно наэлектризованное. Мы возились на песчаном дне лощины и катались по нему довольно долго. Один за другим меня пронизывали тошнотворные импульсы электрического тока. Я подумал, что это воспринимается столь болезненным из-за того, что отличается от той энергии, с которой мне приходилось иметь дело в мире повседневности. Когда «это» било меня током, я дергался, орал и рычал, как зверь. Не от боли, а от какой-то странной злости.
Наконец оно замерло подо мной – неподвижное, почти твердое. Инертное. Я спросил у дона Хуана, не умерло ли оно, но голоса своего не услышал.
– Ни в коем случае, – со смехом сказал кто-то, кто не был доном Хуаном. – Просто ты исчерпал заряд его энергии. Но не вставай еще. Полежи немного.
Я
