у него пенсия большая.
– Возможно, написали за границей, что он плохо живет. Я думаю, что это не без ведома… Политическая штука. Акт политический.
Мы немного помолчали.
– Мы работали вместе, тридцать лет в ЦК, – заговорил Каганович. – Я познакомился с ним в революцию. В июле семнадцатого года, когда я приехал в Петроград. А он ведал информацией, информационным аппаратом ЦК. И вот я вместе с другими – Аросев11, Мальцев… А вы с ним как познакомились?
– Я написал стихи, за которые меня ругали при Хрущеве. Большие неприятности были. До сих пор не напечатаны. Мне сказали, что он прочитал эти стихи, ему они понравились, и меня пригласили к нему.
– Это очень похвально, – говорит Каганович, – что вы в то время написали такое стихотворение.
– Это было время, когда обливали грязью Сталина, потом ломали ему памятники. Я учился в институте энергетическом, на втором курсе. Мне восемнадцать лет было.
– Восемнадцать лет, на втором курсе, – повторяет Каганович.
– А с Молотовым я познакомился позже, когда эти стихи пошли по стране.
– Периодическая печать вас не печатает?
– Печатает. «Правда», «Комсомолка», «Советская Россия». К сожалению, печатают не то, что хочется. Хотелось бы острые вещи напечатать, то, что наболело.
– В общем-то вы поэт не лирический.
– Наверно, такой и такой.
– Нет, я хочу сказать, что вы поэт социально-политический.
– Первый раз слышу.
Писатели о рабочем классе
– Такой терминологии нет нигде в определении поэзии. Я употребляю. Говорят: гражданская поэзия. Но это не выражает суть. Это во Франции, в буржуазной республике. А есть социально-классово-политические поэты, так, по-моему. Мне очень понравилось ваше стихотворение о памятнике в Берлине. Очень сильные, патриотические стихи! В конце книжечки есть стихотворение завещательное.
Такие стихотворения именно социально-политического характера. Я бы сказал еще, экологические. Я не специалист по литературе, тем более по поэзии, я заранее вам это говорю, но кое-что читал. Некоторые поэты очень увлекаются природой, девяносто девять процентов – о природе, и один – оценка человеку. А у вас – соединение природы и общественности, что ли. Человековедение.
– Я видел много интересных людей. Мне авиация многое дала. Летчики – удивительный народ.
– Но если уж быть критиком в поэзии, – замечает Каганович, – то можно кое-что посоветовать. Я считаю, что у нас очень мало поэзии о рабочем классе. О крестьянстве еще есть, а о рабочем классе очень мало. То ли потому, что машина с романтикой мало вяжется, то ли потому, что просто не доперло. Девятьсот пятый год. Героизм рабочего класса пятого года. У нас и прозы сильной нет на эту тему. Если строго говорить, то, кроме «Матери» Горького, ну, еще…
– Кочетов12, «Журбины»…
– «Журбины» о рабочем классе, да. Но его смазали сильно, Кочетова.
Александр Яковлевич Аросев (1890—1938) – русский революционер, советский партийный деятель, чекист и дипломат, писатель. –
Всеволод Анисимович Кочетов (1912—1973) – советский писатель и журналист, военный корреспондент. В 1952 году опубликовал роман «Журбины», посвящённый жизни рабочих судоверфи. Роман был переведён на многие языки. –
