на основе противоречия между субстанцией и функцией, эти самые несовпадение и противоречие, интериоризируют их, превращая во внутреннее противоречие негативно-функциональных форм. Но противоречие это уже выступает как таковое между содержанием (антикапиталистическим) и формой (капиталистической, буржуазной), которую они вынуждены принимать в соответствии с логикой функционирования мирового капиталистического целого, в которое они вписаны, хотя и со знаком «минус». Это относится и к «марксизму-ленинизму».
Именно в форме «марксизма-ленинизма», трансформирующегося затем в «маоизм», «чучхе» и т.п., марксизм успешно распространялся на полупериферии и периферии. Особенно в тех странах Азии, где идейные («религиозно-этические») системы фиксировали жесткое закрепление групповых социальных ролей и полномасштабную регуляцию их властью, т.е. были «власть-знанием» генетически, на «докапиталистической» основе, а не как отрицание капитализма и его идеологий. «Недоидеология», если можно так выразиться, и «постидеология», «гиперидеология» совпали по негативу – как «азиатские способы производства» и «реальный коммунизм». Но это – далеко не единственная причина успеха «марксизма» («марксизма-ленинизма») в неевропейском мире.
Дело еще и в следующем. Будучи такой критической социальной теорией и идеологией, которая возникла на пересечении нескольких линий социального, экономического и идейно-политического развития и отразила взаимодействие (позитивное и негативное) между различными типами исторических систем (и между системами одного типа) – Европейской цивилизацией, буржуазным обществом и мировой капиталистической системой, марксизм объективно мог быть использован как средство идеологического отрицания и в его рамках – социального теоретического анализа любой из этих систем. Будучи антикапиталистическим, он мог стать основой и орудием критики европейского капитализма (капитализма «ядра») и «изнутри», и «извне», с позиций мировой системы – как в целом, так и с «точки зрения» ее периферийных и полупериферийных элементов (докапиталистических и некапиталистических). В то же время без серьезного нарушения его внутренней логики марксизм может быть использован как средство критики мировой системы и капитализма с позиций как европейской цивилизации, так и неевропейских цивилизаций. Наконец, он мог быть использован для критики европейской цивилизации с позиций капиталистической системы в целом.
Иными словами, благодаря функциональному антикапитализму марксизм приобрел черты содержательного антизападничества («антиимпериализма»), реализуемого посредством западной же по происхождению системы идей. Перефразируя К. Леонтьева, который охарактеризовал чехов как оружие, которое славяне отбили у немцев и против них же направили, можно сказать, что марксизм – это оружие, которое Не-Запад (прежде всего Россия, а затем Восток) отбил у Запада и против него же направил; это оружие, которое не-капитализм
