все синяки и ссадины – и даже темные тени под глазами, как будто я только что хорошенько выспалась и никакие будильники мой сон не прерывали. И заодно успела сбегать в спа-салон и салон красоты. Ну и пообщаться со стилистом-имиджмейкером. Мои волосы в кои-то веки не торчали во все стороны, а лежали благообразными волнами и локонами и поблескивали на солнце. Легкий макияж и кое-какие аксессуары, подходящие к моему наряду, довершили образ. Алиса не особенно одобряет мой, как она говорит, «хипповый» стиль, зато отлично подбирает к нему всякие побрякушки, вроде сережек, бус и браслетов, которые появляются по щелчку ее пальцев. Не то чтобы я стала в одночасье гламурной дивой, но, думается, в таком виде подружкам было уже не стыдно ходить со мной под руку.
В принципе, в нашей компании «прилично» выглядит только Алиска. Ой, как обманчива бывает внешность, скажу я вам. Кстати, вообще-то подружек моих зовут Жюли и Арису, и обе терпеть не могут, когда я коверкаю их имена на русский лад.
Жюли, самая старшая из нас, французская ведьма, давно разменявшая седьмую сотню лет, выглядела, как девчонка, едва вышедшая из подросткового возраста. Впрочем, весьма и чрезвычайно хорошо сложенная девчонка, и скрывать это было не в ее обычае. Она любила эпатировать публику, и двадцать первый век дал ей для этого массу возможностей. Сейчас на дорогой подружке красовались коротенькие узкие шортики, едва прикрывавшие зад, и коротенькая же свободная футболка с глубоким вырезом-лодочкой, приоткрывавшая животик с пирсингом, да еще и непрерывно съезжавшая с одного плеча. Весь этот наряд был призван скорее продемонстрировать, чем скрыть хоть что-то. Но главной отличительной особенностью Жюли сейчас, конечно, были волосы, коротко остриженные, выкрашенные в интенсивно-сиреневый цвет и уложенные в живописном беспорядке. От природы яркая белокожая блондинка, она ухитрялась отлично смотреться даже с таким цветом волос. По правому плечу и левой лодыжке Жюли змеились татуировки из рунических надписей.
При всей столь неординарной внешности Жюли вовсе не стремилась к излишнему мужскому вниманию – оно ей вовсе было не нужно, поскольку она давным-давно безнадежно и счастливо замужем. Просто ей комфортно выглядеть именно так. Она у нас натура творческая.
Что до Арису, она всегда умела производить впечатление истинной великосветской леди – конечно, когда ей хотелось производить такое впечатление. Хрупкая изящная японка с гладкими, стриженными под каре темными волосами и безмятежно-спокойным выражением лица, она не была такой эффектной и броской, как Жюли, но отвести от нее взгляд было не так-то просто. Она двигалась с какой-то неуловимой грацией, ее голос был негромким и мелодичным, а одевалась она с потрясающей элегантностью. Сейчас на ней был легкий бежевый брючный костюм – и, как обычно, он смотрелся на ней так, словно она только что сошла с картинки в модном журнале. И если я неизменно ухитрялась помять и заляпать любую одежду, едва надев, то на нарядах Арису каким-то непостижимым образом никогда не образовывалось ни единой складочки, не оседало ни одной пылинки. При всем этом всегда безукоризненная
