Та приняла листик, как многодетная вдова – барскую милостыньку, опустив глаза и прошелестев что-то вроде «благодарствуйте».
– Я верну вам… завтра.
– А не, не надо. Пользуйтесь. Коту Дивуару привет.
Дверь за соседкой затворилась.
– Ну, вот хоть такая от этого анорексика польза, – сказала Липа, включая новости.
«Неужто «старая апээновка» и в самом деле пойдет щелкать подсолнух?! А хоть бы и пошла… Куда ж деваться-то?» – лениво размышляла Липа поздно вечером, заворачиваясь в одеяло.
Утром следующего дня надо было отдать визит Кузе. Та настойчиво приглашала Липу, думая, что безработная подруга голодает и ее надо регулярно подкармливать. А Липа, следуя указаниям своего «источника», решила подкорректировать вес – экономя если не на качестве еды, то хоть на ее количестве. Кроме того, будущим летом можно было бы надевать отложенные по причине увеличения параметров ненадеванные вещи – Липа одно время страдала острой каталожной зависимостью, то есть заказывала всякую дамскую всячину по каталогам. Косметика, та, понятно, использовалась в режиме реального времени, а вот миленькие, всепогодные и внемодные свитерочки и маечки, только раз померенные, были теперь маловаты. Так что обжираться за счет Кузи, дяди Бори и Тишки было не только аморально, но и не вписывалось в Липину антикризисную политику.
– Мне только чаю! – предупредила Липа, но время было обеденное, и пришлось есть «курицу в пеленке» и холодную свеклу.
– А что этот твой Покойницкий? – осторожно поинтересовалась Кузя.
– Во-первых, он не мой, а во-вторых, дело еще не закрутилось. Так что я время от времени сучу ногами от предвкушения его будущих бед и несчастий.
– А много он тебе должен остался?
– Да сколько бы ни должен – этих денег мне все равно не видать. Мне главное нервы ему помотать в охотку. Шуршики-то я и в другом месте сшибу, а нервы у него не восстановятся.
– Жестоко ты его…
– За что боролся, Кузик. Жалко только, если это на девчонках, что там остались, отразится. Они меня шибко уважали. Место, конечно, незавидное, это его предприятие, но, по нашей ситуации, если его разгонят или заморочат штрафами – они тоже ни при чем останутся.
– А что эти девчонки говорят?
– Пока тихо. Никто не приходил, никуда, вроде его не вызывали. Ждем-с! Да ну его, этого лысого!
– А он лысый! – Кузя собрала со стола тарелки и принялась их мыть.
– Ага. Лоб челочкой прикрывает – думает, никто не заметит.
– А эта его… помощница? Она кто ему?
– По моему дамскому соображению, она для него – форменный ПМС.
– Как это? – удивилась Кузя, снимая передник. – Откуда у мужика-то?! Или это?… Не понимаю.
Кузя была явно обескуражена.
– ПМС в данном случае, дорогая подруга, – это «Памятью Моей Стала». У Покойницкого объем памяти на жестом диске по нулям, так что она у него как бы за флешку. А еще – он даже самых простеньких моих каламбуров
