боролось со смущением.
Она чувствовала жар, исходящий от его тела, всего в нескольких дюймах от нее. Девлин снял руку с двери и шагнул назад.
Вирджиния медленно повернулась.
Девлин, все еще держа в руке чистые бриджи, нарушил молчание.
– Посмотрите в другую сторону, – сказал он. – Я мигом переоденусь, а затем вы сможете сменить ваше платье.
– Предпочитаю выйти наружу… – начала она.
– Господи, женщина, вы будете оспаривать каждое мое слово? Ваше платье выглядит неприлично. – Он снова посмотрел на ее грудь и отошел, расстегивая бриджи.
Посмотрев вниз, Вирджиния покраснела от досады. Мокрый шелк ее платья и сорочки прилип к маленьким грудям, увеличенным корсетом, четко обрисовывая торчащие соски. Неудивительно, что он глазел на нее. Она с таким же успехом могла быть обнаженной.
Зашуршала ткань.
Вирджиния подняла взгляд и увидела больше, чем следовало, – обнаженные выпуклые ягодицы, мускулистые бедра и икры. Она тут же повернулась к двери, тяжело дыша. Внезапно ей захотелось плакать.
Долгое время Вирджиния была смелой, но теперь храбрость покинула ее. Она должна была отправиться в Лондон, умолять дядю сжалиться и оплатить ее долги. Вместо этого она оказалась на борту пиратского корабля, в каюте пирата, который разговаривал как аристократ и излучал такую соблазнительную мужественность, что она впервые в жизни подумала о своем теле совсем иначе, чем раньше. Как это произошло? Как?
Он был ее врагом. Он стоял между ней и Суит-Брайар. Она страстно ненавидела его и не должна была находить даже дюйм его тела интересным, интригующим или привлекательным.
– Я подожду снаружи, – сказал Девлин за спиной у нее.
Вирджиния кивнула и отошла в сторону, борясь со слезами и не глядя на него. Она подошла к своему сундуку и открыла его. Наконец она услышала, как дверь закрылась.
Вирджиния опустилась на пол рядом с сундуком и заплакала.
Сильный ветер дул им в корму. Девлин взял руль, сосредоточившись на задаче обогнать преследующий их шторм.
– Нам это удастся? – осведомился спокойный голос позади.
Отогнав преследующую его мысль о паре фиолетовых глаз, Девлин повернулся к корабельному врачу – маленькому толстому человечку с густыми бакенбардами и вьющимися седыми волосами.
– Пятьдесят на пятьдесят, – ответил он. – Буду знать это в течение следующих пятнадцати минут.
Джек Харви скрестил руки на груди и посмотрел на черное беззвездное небо.
– Что за история со взятием заложницы, Девлин? Девлин уставился на серый горизонт:
– Боюсь, моя причуда.
– Кто она?
– Какая разница?
– Я мельком взглянул на нее на борту «Американы». Она молодая леди. Я чую выкуп – не знаю почему. Вы никогда прежде не брали выкуп за женщину.
– Всегда бывает первый раз, – сказал Девлин, не собираясь рассказывать
