В Фоксфайре он был старше на курс, но мы часто занимались вместе. Иногда мы до сих пор ходим выпить в Атлантиду.
Тэм косо глянул на Софи.
– И почему я не удивлен.
– Ваши родители знают, что вы с «Черным лебедем»? – спросил лорд Кассиус.
– С чего бы им, – отозвался Тэм. – И, кстати, мы не приносили клятву верности.
– Пока, – поспешно добавила Лин.
– Понимаю вас, – лорд Кассиус добровольно вызвался вступить в «Черный лебедь» – из-за чего Софи хотелось стошнить прямо на его украшенные драгоценностями ботинки. Ее не волновало, что он обыскивал вещи своей жены в поисках зацепок о «Незримых». Несколько карт и инструменты для создания одноразовых кристаллов не могли изменить то, как он относился к сыну.
– Невероятно, – произнес лорд Кассиус, обмахиваясь, – я и забыл, какие у вас сильные эмоции, мисс Фостер. Так непривычно ощущать их в воздухе. Как статическое электричество, только колючее.
Обычно эмпаты считывали эмоции через физический контакт, но Киф с отцом почему-то отличались – по крайней мере, когда дело касалось Софи.
– Ну, – сказала она, надеясь, что он чувствует исходящие от нее волны отвращения, – на некоторые вещи я реагирую сильнее, чем обычно.
Насилие бывало разным – и хотя лорд Кассиус никогда не бил сына, постоянное унижение нанесло достаточно вреда.
Неудивительно, но он пропустил их в дом, даже не поинтересовавшись, как поживает Киф. Аскетичное фойе было настолько же холодным и «дружелюбным», как морг – с черным полом, гладкими стенами, поблескивающими синим колдовским огнем, и серебряной лестницей, спиралью поднимающейся к двухсотому этажу.
– Вы сказали, что вам нужна моя помощь, – напомнил лорд Кассиус.
– Это так. Нам нужна любая информация, касающаяся этого символа, – мистер Форкл достал дневник памяти из плаща и передал его Кассиусу.
Тот широко распахнул глаза.
– Путеводная звезда.
– Значит, это и правда она? – спросила Софи.
Лорд Кассиус нахмурился, поворачивая дневник, чтобы рассмотреть символ с разных сторон.
– Странно. Слово всплыло, как только я увидел его, но не понимаю почему.
Иногда с воспоминаниями так бывало – особенно со стертыми.
Некоторые зацепки вытаскивали лишь детали, некоторые – провоцировали головокружительное возвращение полной картины. Софи хорошо знала это чувство благодаря секретам, которые «Черный лебедь» вложил в ее разум. И поэтому же ей нельзя было видеться с человеческой семьей: встретив ее, они могли все вспомнить.
– Такое ощущение, будто я что-то упускаю, – произнес лорд Кассиус, запуская руку в волосы и портя свою безупречную прическу.
– Разум – сложная штука, – сказал ему мистер Форкл, забирая дневник памяти. – Если вспомните что-то еще, вы знаете, как со мной связаться.
– Разумеется. Хотя не представляю, почему именно я. Вы ведь должны
