style="font-size:15px;"> – Да был один эпизод. Из жизни наивной студентки консерватории, которая мечтала стать звездой эстрады. Звездная дорожка пролегала через постель спонсора. Угадай с трех раз, кто это был…
– Фроловский? – скривился Костя.
– Он самый. Знаток песен и плясок. У шеста. Но я ему отказала.
– И что? – Он уже знал, что ничего хорошего.
– Ничего особенного. Меня спустили с лестницы.
– Что?!
– В буквальном смысле. Я пересчитала ступеньки в этом самом особняке. – Она произнесла это так, будто такое случилось не с ней. Почти безразлично. – Сломала ребро. Еще легко отделалась.
– Фроловский столкнул тебя с лестницы? – Кулаки Кости непроизвольно сжались.
– Да нет, мой продюсер проучил за строптивость.
– А к Фроловскому какие претензии? Он что, сегодня пустился в воспоминания?
– Да, Костя. Сделал пару грязных намеков, но я его отшила. Приятный вечер, ничего не скажешь. А самое противное, что ты – один из них.
– Знаешь, я могу сделать девушке предложение. Она может его не принять. Бить не буду, – возразил он.
– Да, со мной ты вполне любезен. А если не со мной? Представь, какая-то девка – а других по определению на таких вечеринках быть не должно – отказывает тебе в большой и чистой любви, даже не заглянув в твой бумажник.
– Я предпочитаю свободных женщин, На-таль. Если дама пришла с другим, можно и нарваться. Поэтому в этот раз Фроловский вряд ли много от тебя ждал.
– Кость, он явно считает меня путаной. Раз ресторанная певичка, значит, путана. Да еще и дешевая. Дорогие хит-парады возглавляют.
– Наталь, не волнуйся, сейчас все иначе. Ты здесь не с продюсером, а со мной. И Федоровичу придется с этим считаться.
Костя давно уже не испытывал перед боссом благоговейного трепета. Сын здорово подорвал авторитет и здоровье Фроловского. Теперь Корастылев мог разговаривать с ним на равных. И неуважения к своей женщине он не потерпит.
Когда Сергей вошел в комнату, Маша стояла у окна и смотрела в темноту за стеклом.
– Ну что, воительница, все враги повержены? Можно успокоиться? – поинтересовался он.
– Вообще-то у меня другие планы, – откликнулась она неожиданно томным голосом.
Повернулась, притянула Сергея к себе за пряжку ремня и забралась рукой ему под рубашку.
– Не знал, что чужая смерть тебя возбуждает, – усмехнулся он.
– Нужно убить дракона, чтобы жила принцесса, – беззаботно ответила Маша и лизнула его в ухо.
Он давно не видел ее такой. Обычно ей было все равно. Сергею приходилось прикладывать немало усилий, чтобы ее руки сосредоточились на пуговицах его рубашки. Она лишь позволяла себя любить. Сейчас все было иначе. Маша действительно была возбуждена.
– Ого! Значит, я влюбился в гейшу? – усмехнулся Сергей. – Или могу наконец-то почувствовать себя султаном?
