её своими глазами. И ничего другого не остаётся, как её обнаружить». Ну конечно, я читал про такие вещи в книгах, но я никогда не встречался с этим в жизни. Тебе бы надо отправиться туда, где тебя по-настоящему оценят. Ты же тут среди нас, простых ребят, пропадаешь. Если бы у меня была такая голова, как у тебя, Рэтти…
– Но поскольку её у тебя нет, – прервал его дядюшка Рэт довольно сердито, – я думаю, что ты, разглагольствуя, просидишь всю ночь на снегу. Немедленно поднимайся, хватайся за петлю и звони, а я буду стучать.
Пока дядюшка Рэт стучал, накидываясь на дверь со своей дубинкой, Крот набросился на звонок, чуть ли не повис на железной петле и раскачивался на ней, болтая обеими задними лапами в воздухе, и было слышно, что где-то вдали, в глубине отзывается колокольчик.
Глава четвёртая
Дядюшка Барсук
Они терпеливо ждали, перетаптываясь с ноги на ногу, чтобы вконец не озябнуть, и ждали, как им показалось, довольно долго. Наконец они услышали медленное шарканье, которое приближалось к двери изнутри. Кроту представилось, будто кто-то идёт в ковровых шлёпанцах, которые ему велики и у которых стоптаны задники. Так оно и было на самом деле.
Послышался звук отодвигаемого засова, дверь приоткрылась всего на несколько дюймов, как раз настолько, чтобы можно было просунуть длинную мордочку и глянуть парой заспанных глазок.
– Так, если это повторится ещё раз, – сказал недовольный голос, – я ужасно рассержусь. Кто это смеет беспокоить жителей в это время и в такую ночь? Ну-ка, отвечайте.
– Барсук! – закричал дядюшка Рэт. – Впусти нас, пожалуйста, это я, Рэт, и мой друг, Крот, мы заблудились в снегу.
– Что? Рэтти? Мой милый дружище! – воскликнул дядюшка Барсук уже совсем другим голосом. – Входи же, оба входите, скорее. Боже мой, да вы, должно быть, прямо погибаете! Подумать только! Заблудились в снегу! И не где-нибудь, а в Дремучем Лесу да ещё в такую поздноту! Ну давайте входите, входите.
Оба путника чуть ли не перекувырнулись друг через друга, так им хотелось поскорее попасть внутрь, и оба с удовольствием и облегчением услышали, как за ними захлопнулась дверь.
На Барсуке был длинный халат и действительно совершенно стоптанные шлёпанцы, он держал в лапе плоский ночник и, скорее всего, направлялся в спальню, когда его застиг их настойчивый стук. Он посмотрел на них и по-доброму каждого потрепал по голове.
– Это вовсе не такая ночь, когда маленьким зверькам можно бродить по лесу, – сказал он отечески. – Боюсь, это всё твои проказы, Рэтти. Ну, идёмте, идёмте на кухню. Там пылает камин, и ужин на столе, и всё такое прочее.
Он шёл, шаркая, неся перед собой свечу, а они в приятном ожидании следовали за ним, подталкивая друг друга по длинному, мрачному и, по правде говоря, довольно обшарпанному коридору в прихожую, от которой, как им показалось, расходились другие коридоры и переходы, таинственные и на вид бесконечные. Но в прихожую выходили
