style="font-size:15px;"> – Когда тебя ждать обратно?
– Вечером, – с пониманием откликнулся он. Как домашний мальчик, которого надолго отпускают гулять. – Если сильно задержусь, позвоню.
– У тебя что, карточка для автомата? Или мобильник? – не отставала Лидия.
– Чево-о? Какой мобильник? Я вот так… – Он лодочкой приложил к уху ладонь. В этот же миг в комнате заиграл Моцарта мой сотовый телефон. Я машинально бросился на сигнал, схватил с подоконника трубку.
– Алло! – раздался в ней Вовкин голос. – Проверка связи… Иван, я пошел. Пока! – И сразу хлопнули двери: в кухне, в прихожей.
– Ни пуха, ни пера, – беспомощно сказал я в замолкший телефон и нажал кнопку отбоя. А что еще я мог?
Вошла Лидия, встала рядом у окна. Мы смотрели вниз, на тротуар. Вовка вышел из подъезда и зашагал вдоль газона. Беззаботный такой мальчишка. Надел на палец бейсболку и крутил ее на ходу. Как-то нехорошо защемило у меня в груди. Лидия прошлась по мне глазами.
– Ты вот что, дорогой, полежи и тихо посопи в подушку. Не думай ни о чем. Тебе полезно отдохнуть. А я – на работу.
Да, какие бы потрясения ни настигали нас, какие бы ангелы ни падали с потолка, а работа для нее – понятие нерушимое. Там стальной график. Там клиентура. В том числе весьма именитая.
Лидия прихватила с подоконника фляжку и пошла к двери.
– Оставь бутылочку-то! – взмолился я. – В ней всего капелька!
– Вот, – она показала мне украшенную маникюром дулю.
Когда Лидия ушла, я и правда брякнулся на тахту. Но легко сказать «не думай ни о чем». Думалось обо всем сразу. Безрадостно и беспокойно. Вовкино появление дало кое-какую надежду, но тревоги принесло гораздо больше. Необъяснимой, не связанной ни с какой логикой. И до сих пор я не понимал до конца: правда ли то, что случилось, или… непонятно что.
Я встал, поматывая головой, заправил рубашку, сунул в нагрудный карман мобильник (вдруг Вовка позвонит еще днем?). Вышел из дома. Побрел неведомо куда.
Лето царствовало вокруг, вдоль тротуара сидели тетушки, торговали ландышами, ромашками, незабудками. Встречные девушки улыбались приветливо и целомудренно. Пенсионеры подымали морщинистые лица и щурились на солнце. Пестрые ребятишки то обгоняли меня, то бежали навстречу. Я провожал их глазами.
Я и раньше всегда с интересом наблюдал за ребятами: как-никак читатели журнала «Звонкое утро», для них тружусь. И к тому же они герои одной давней повести – ненужной, потерянной, но все же не забытой до конца. Но теперь я взглядывал на них по-особому: многие мальчишки мне казались похожими на Вовку… Где он сейчас, что с ним? Я даже повел себя совсем по-дурацки – вытащил мобильник, набрал имя «Вовка» и сказал в светящийся квадратик дисплея:
– Ты где? Что делаешь? Как ты там?
Конечно, Вовка не услышал, я ведь не обладал ангельским волшебством. А может, ему просто было не до меня…
Я поболтался по бульвару, по скверам и набережной. Набережная наша солидная, как у Невы, с облицовкой, с решетками и каменными шарами, а речка – мелкая и заплеванная.
