чуть не полтора десятка лет назад).
– А я знаю, о чем ты думаешь, – вдруг засмеялась Женька. – Первый визит в нашу квартиру вспомнил?
– Ну-у-у-у… – нечленораздельно промычал Греков, застигнутый врасплох. Его выбритая щека покраснела. Вторая, недобритая, так и оставалась под пеной. Вид у него стал такой, что Женька расхохоталась уже искренне, даже тревоги свои на миг позабыла.
– Ну чего ты смеешься? – наконец не выдержал он. – Я сейчас тоже кое-что понял.
– Что же ты понял, Грека? – сдерживая смех, спросила бывшая супруга.
– Что ты тогда за пять секунд успела газеты на пол подстелить.
– Дурачок ты у меня, – вдруг потеряв улыбку, сказала Женька и погладила его по чистой щеке. – Я бы не успела. Я заранее приходила и газетки принесла. Я ж все твои реакции наперед просчитывала.
Лицо ее снова стало печальным. Не напряженным, как когда он смотрел на нее в дверной «глазок», а просто печальным.
Греков вдруг почувствовал, что он теряет ощущение времени и что вся его жизнь без Женьки вдруг свернулась в небольшой и ничего не значащий клубочек. Не смея противиться нахлынувшему ощущению, он схватил Женьку за плечи и притянул к себе.
– Ты что, псих, я же в шубе! – попыталась отбиться та. Но фразу закончила, уже оказавшись на огромном синем, гладком и мягком, ковре. – А ты – в пене… – были ее последние слова, потому что следующие несколько минут им было совсем не до разговоров.
Они так и оставались на ковре, чтобы немного прийти в себя. Женька только пару крючочков застегнула, а больше и застегивать было нечего, остальные крючочки и пуговки теперь надо было пришивать.
Егор, наваждение которого уже закончилось, чувствовал себя немного неловко. Но и вставать не хотелось – лежать рядом, опираясь головой на ее руку в мягком рукаве так и не снятой шубы, было приятно и уютно.
– Грека, это не входило в мои планы, – тихо сказала Женька и снова погладила его по щеке, но теперь как-то мягко и нежно.
– В мои тоже, – честно сказал он.
– Ну, значит, будем считать, что ничего и не было, – успокоенно подытожила она, аккуратно высвобождая руку из-под его головы. – Ты, кстати, теперь уже весь в пене.
– Ты тоже, – улыбнулся он.
Через пять минут, приведя себя в порядок и окончательно успокоившись, они сидели в больших мягких креслах в углу огромной гостиной. Если бы кто-нибудь зашел сейчас в комнату, ни за что бы не догадался, что происходило здесь совсем недавно.
– Ну рассказывай, что у тебя случилось, – сказал Греков, закуривая сигарету.
– Сейчас, – ответила Женька. – С духом соберусь только.
– Лешка? – напрягся Егор.
– Нет, слава богу, – даже перекрестилась та и сплюнула трижды через плечо. – Стойкая ремиссия.
– Замечательно, – улыбнулся Греков. Он не испытывал всепоглощающего чувства
